Ксении 5 лет. Она «не ходит». Так говорит мама. Девочка не совсем понимает, почему мама так говорит. Конечно, ползать на четвереньках по квартире удобнее и быстрее, но она же может сделать несколько шагов САМА. Она даже спускается с третьего этажа, держась за перила двумя руками, чтобы поиграть со сверстниками «в магазин» или «в домик». Далеко от лавочки она не может отойти, поэтому она всегда «продавщица» или «мама».

Мама у Ксении когда-то работала инженером в тресте. Ксения смутно представляет, что это такое, но она понимает, что маме работать нравилось. На серванте стоит фотография, где мама в светлом платье, хрупкая, красивая, сама светлая от счастья, а вокруг неё серьёзные дядечки в тёмных костюмах и галстуках. Но дядечки тоже улыбаются. Ксюша даже знает, как некоторых зовут, потому что они приезжали к маме в гости. Потом мама «села дома», поскольку «попала под сокращение из-за больного ребёнка».

Ещё Ксюша знает, что мама у неё коммунист. Раз в месяц к ним приходит дедушка-ветеран. Он прихрамывает, и на его груди от этого позвякивают медали. Это не Ксюшин дедушка, Ксюшин дедушка погиб в битве под Москвой. Очевидец рассказывал, что Ксюшиного дедушку ранило, но спасать его было некогда – началось наступление. И дедушка остался на поле боя. А была зима, и было очень холодно…

Тот дедушка, который приходил раз в месяц, собирал взносы. Мама давала ему 2 копейки. Было непонятно, зачем маминой партии эти 2 копейки. И было жалко, что из-за них хромой дедушка должен был лезть на третий этаж. И вообще этот дедушка был непонятный. Однажды сидела Ксюша на ковре возле дивана, а дедушка, сидя на диване, посмотрел на Ксюшу и говорит маме:

– Ты её умертви потихоньку, да иди работать на благо Родины. Всё равно из неё человека не вырастет.

Ксюша посмотрела дедушке в глаза. Они были какими-то выцветшими… Он не отвёл взгляд. Слова прозвучали ровно, обыденно… Мама промолчала, а когда он ушёл, плакала. Ксюша пыталась её успокоить:

– Мам, ты хочешь ходить на работу? Так иди… Я могу сама кран открыть и воды из-под него попить. Ты мне хлеб маслом полей, солью посыпь, на тарелке оставь – я ртом поем. И у шведской стенки я сама буду заниматься.

Мама перестала плакать, улыбнулась.

– Переодень колготки, опять на коленках дыры протёрла. Сейчас коляску вынесу, пойдём Андрюшу со школы встречать.