Чем старше я становлюсь, тем дороже сердцу детские воспоминания…

***

Папка ходил грустный. Придёт с работы, нальёт чай и уходит в сад. Мама вздыхает. И нам с сестрой невесело. Почему в доме появилась грусть? Может, нам, детям, не говорят, а на самом деле произошло что-то страшное?

Папка всегда весёлый и жизнерадостный. Выполнит любую просьбу. Да просто обнимет, и всё плохое пройдёт. А тут нужно спасать его. Но от чего? Вся семья готова была прийти ему на помощь.

 

Почему папке не улыбается? Мы с сестрой домой из школы с пятёрками. У мамы каждый день полный стол вкусностей. Что его печалит?

Даже бабушка, опираясь на костыли, еле передвигая ноги по двору, лет десять не выходит за калитку из-за больных суставов, и то в лучшем расположении духа. Гоняет зычным голосом петухов, которые обижаю крохотных цыплят.

Что случилось с папкой? Может, его просто развеселить?

 

Вечером мы с сестрой, как в добрые времена, подкрались к дивану, где отдыхал наш родитель, и, запрыгнув к нему под бок, стали его щекотать. Раньше он отвечал нам тем же. Мы смеялись и радовались игре. Сегодня папка отвернулся, попросив нас оставить его в покое.

 

План не сработал.

Он серьёзно заболел и не хочет нас расстраивать?

Ох, папка. Что же с тобой…

 

Утро было сонным, не хотелось вылезать из уютной постели. Но пора собираться в школу. Дёрнув сестру за косу, чтобы соня быстрее проснулась, побежала на запах вкусного аромата, крадущегося по всему дому, и неожиданно попала на разговор папы и бабушки:

— Мама, было у тебя такое, чтобы ты ощущала, что одна нога короче другой?

— Это как? Хоть ноги у меня больные, но трымаю я на них потихоньку, и разницы не замечаю.

Папка смазал румяный блин сметаной, в задумчивости насыпал на него приличную горку сахара, поднёс ко рту, но передумав откусывать, положил его обратно на тарелку.

— А у меня вот разница есть.

— Папка, у тебя усохла нога? – я бросилась ему на шею и со страхом заглянула в глаза.

— Проснулась, егоза.

Он погладил меня по голове, усадил к себе на колени и, разломив блин, вложил большую его часть мне в руки.

Сахар захрустел на зубах. Вкусно... И страшно. Папка всё-таки заболел.

— Папка! А врач может помочь? Я не пойду сегодня в школу! Пойду с тобой к врачу, чтобы тебе не было страшно.

Бабушка налила мне чай и сердито сказала:

— Погоди, не стрекочи.

И глядя на папку, спросила:

— Расскажи, как болит нога.

Пожав плечами, он ответил:

— Вроде не болит. Просто на работе целый день я прихрамываю.

Кажется, что левая нога короче другой.

— Пап, тебе больно?

Вкусный блин выпал из руки.

— Нет. Просто я теперь стал хромым.

И он грустно улыбнулся.

— Да, вот ещё какая особенность, — папка вытянул вперёд левую ногу, покрутил ею вправо-влево и произнёс, — в доме хромота исчезает.

— Странно. Куда же она девается — хромота?

Мы с бабушкой уставились на папкину ногу.

 

Мама появилась в дверях с полным подойником молока в руке.

В другой руке она держала папин ботинок.

— Толя, как так можно ходить на работу! Ботинки совсем развалились! Вон, на левом каблука совсем нет! Отскочил! Потерялся!

***

Больше всех смеялся счастливый и совсем не хромой папка.

А вот сестра проспала папкино выздоровление! Соня.