Рабочий посёлок при швейной фабрике гордился паровым отоплением! Дома на его стройных улицах были спроектированы без печей, с просторными комнатами и большими окнами по кругу. Подперев небо высоченной железной трубой, нагревая батареи в домах, на краю посёлка красовалась рядом с угольной кучей кочегарка...

Когда фабричный наладчик Витька решил сложить в своём доме печь, соседи только хихикали и крутили пальцем у виска. Витькина жена тоже была не в восторге от этой затеи и ворчала на мужа за то, что развёл грязищу в доме и разобрал крышу. Хозяин никого не слушал, работал в своё удовольствие, и вскоре над коньком его дома выросла собственная печная труба... Печь- голландку оштукатурили, побелили, проверили на тягу и благополучно забыли о её существовании...

 

Года через три выдалась очень суровая зима... Ветер завывал по перелескам, мороз доходил до сорока градусов и держался неделями... Кочегарка прекрасно справлялась со своими обязанностями! Батареи в домах пыхали огнём, а на подоконниках у жильцов благоухали цветочные оранжереи...

 

И вот как-то по утру все ощутили в своих жилищах некоторую прохладу... Надели на себя свитера и шерстяные носки, стали щупать ребристые радиаторы и, не обнаружив в них тепла, засуетились... Включили самодельные электрические козлы, плитки и, как следствие - сожгли подстанцию!

 

Десятилетнего Саньку отец поднял чуть свет, велел разжигать печь, а сам пошёл узнать, в чём там дело...

Санька притащил в дом охапку дров, здоровенным ножом нащипал тоненьких лучин, заложил вниз смятую газету и запалил в печи огонь... Процедура эта была хорошо знакома мальчику, часто гостившему у бабушки в соседнем селе, где о центральном отоплении отродясь не слыхали...

Вернувшись, заиндевевший Витька поведал домочадцам историю о том, как напился с вечера кочегар и уснул у себя в закутке...

Мужики побили, конечно, кочегара, но проку из этого не извлекли - потухли печи, пропало электричество, посёлок замерзал...

 

У Виктора Николаевича в доме было тепло... Потрескивали в печи дрова... Младший сын Антошка играл с котёнком, а старший Санька читал, как обычно, какую-то книгу, притулившись у окна... Лена, Витькина жена, вспомнив своё деревенское прошлое, сварила прямо в печном огне кашу и стала потчевать детей...

 

Мороз не ослабевал... Ближе к обеду, к единственному тёплому дому, в посёлке стали приходить соседи. Женщины с маленькими детьми, закутанными с головой в одеяла, смахивая со щёк замёрзшие слезы, просились в тепло! Народ, видевший дым из трубы над единственным домом, тянулся к нему отовсюду... К спасительному огню приходили уже с соседних улиц, с другого конца посёлка ... Лена привечала всех! Вскоре от количества людей в доме стало тесно...

 

Поселковые мужики собрались в кочегарке и общими усилиями пытались наладить отопление - плескали в горнила солярку, отогревали факелами насосы, которые прихватил уже лютый мороз... Электрики колдовали в подстанции...

 

Витька зашёл в дом и не смог найти места, где разуться. Вся прихожая была заставлена валенками, а в углу высилась гора одежды... Протиснувшись вперёд, он заглянул в зал и расплылся в улыбке...

 

На диване, стульях и табуретах, лавочках и просто на полу сидели женщины, державшие на коленях детей... Соседки, что смеялись когда-то над хозяином дома, возводившего печь, теперь опускали глаза... Хозяйская жена разносила чай и варенье... Младший сын учил нескольких карапузов, как правильно играть с котёнком, а старший читал вслух присмиревшим гостям Толстовские рассказы...