Море, или Язык доводит и до мест похуже
Страшна дорога, если путник пеший.
Полудница кричит, пугает леший,
а кружат так, что днём не видно зги.
Проявишь слабость и возьмут измором.
Но если не слабак, то выйдешь к морю
и отдохнёшь от этой мелюзги.
...
Когда по дальним странам сердце тужит,
язык доводит и до мест похуже,
чем море — просто буйная вода —
где ветер воет посильней иного
нечистого, хотя у Водяного
то баня, то покой на ложе льда.
У Водяного мысли о Европе,
он волны гонит к берегу, торопит
придворных рыб и гужевых тунцов.
Его бодрит любовный треугольник,
он в нём горит и, словно алкоголик,
в минуты страсти страшен и пунцов.
А путник наблюдает неизбежность:
стена воды висит над побережьем,
от молний стонет берег, камни в пыль
дробятся и, являя лик акулий,
в лицо несутся брызги, словно пули…
Страшней любого мифа эта быль.
...
Бежать от моря дальше и быстрее
в холмы, в пампасы, в горы, в эмпирею,
куда-нибудь, где нет нечистых сил,
где человек свободен от неврозов,
где нет соседей, а подлунный розов,
и где бы даже леший не бесил.
