ИЮНЬСКОЕ АПОФАТИЧЕСКОЕ
Речь выльется в формы, вязкая, как мазут,
Для тех, кто видит штампы только в чужом глазу,
Куда со свиным в калашный, глаза разуй!
Разуй, говорю, глаза и на мир смотри,
Что целый снаружи взамен двух битых внутри,
и тянутся в бесконечность вдоль вечности пустыри.
Я вот он, весь, от кончика до ушей,
К какому органу что ещё ни пришей,
Мы здесь лишь затем, чтоб продолжать движе…
Чем дальше влез – тем пространства тебе в обрез,
Дали рисует пустыню, а видит лес,
И путь к холму, и замызганный знак: объезд.
И кто-то столбом в пустыне, как новый Дант,
И кто-то Челюскиным тает в тензорных льдах,
Кому-то закат над Тиром и Аз воздам.
Хвала богам! кто там что и куда влагал
В полёте шмеля над валгаллою голых Гал,
Терялся Дали в Дали и Шагал Шагал. –
Так я банальностями встраивался в игру:
Трюизмы бессмертны, глядишь, и я не умру,
Поскольку любил стихи и писал х… муру.
Господь оденет всех, мать твою, в виссон,
Предчувствие ада томит, как девичий сон,
Поэтому на ночь коньяк, а с утра рассол.
Терцина терцине рознь, как сказал пиит,
Июньское небо отчаянно тополит,
Кому там какое что у меня болит?
Эй, Кто-то, кому я сам себя навязал,
Вломи за то, что всё время пячусь назад,
Рисуй меня в профиль, чтоб не глядеть в глаза.
ВЫЙДИ
выйди из тишины вновь никому навстречу
как выходили деревья вечерний туман черпать
пили сухими ветвями ледяную ручейную воду
пели стройными голосами
о воде
и о ветре
снились тебе бродяге
белых ночей туманы
вдоль чёрных дней дороги
непроезжие до горизонта
из темной ямы
птичьим оком гляделась
тоска ночная
а нам стоять на краю
стоять и не верить
но выйди из тишины
вновь никому навстречу
осенним птенцом
что не помнит
гнезда родного
