Августовый сад
Мой августовый сад прозрачен и шумлив,
разгорячен в верхах, а у корней прохладен.
Спят яблоки в траве, лежит на блюдцах-листьях
увесистый неяркий оникс виноградин.
Мир до краев налит полуденным вином,
текущим из глубин небесного портала
на лес вдали и на разбрызганный на нем -
кармина первый штрих - шиповник светло-алый.
Застывший долгий день, сияющий как медь
от звона мелких ос. Блаженный и непрочный
дремотной красоты, спокойствия момент -
как некий высший смысл, как отправная точка;
в ней острый солнца луч, скользя, ложится на
шелк помидорных спин сквозь спор шмелей негрозный.
Мир величав. Вещей порядок первоздан
и как бы объясним в пределах микрокосма.
И в нем дышать легко, и я в нем пилигрим.
В его пределах нет ни боли, ни усилий.
Над наготой полей танцует и парит
Легчайшая фата из персиковой пыли…
Пусть август дозвенит несуетно и долго.
Я заберу с собой, как будто знак почета,
лимонный сердце-лист, что солнечным лучом
пришпилен в шутку был по центру на футболке.
НАКАНУНЕ ГРОЗЫ
Вместо летней жары – посеревший неистовый ветер
Рвет созревшие вишни, стучится в полотна реклам.
Гнутся даже столбы тополей. А лохматые вербы
Буйно машут плетями, пытаясь поймать облака.
Город – дряхлый философ, трагических хроник хранитель,
Окольцованный плинфой соборов и вросший в гранит;
Золотой и зеленый вчера, а сейчас черный скитник -
Неколеблемый ветром, ничем не колеблемый, спит.
Прогрызают трамваи асфальт, стонут скорых сирены,
Люди-зомби бегут, выпадая из метродверей.
С шестеренок слетая, тревожное странное время
В чаше города месит бескрайнюю воду и твердь.
Воздух липнет к губам вместе с горечью слов недопетых,
Тонкий след дальних молний дрожит на оконном стекле.
В этом кратком безвременьи, где истончается лето,
Ветер падает молча и тяжко к ногам тополей.
Тополя замирают и силятся что-то постичь, но
Исчезают как призраки в рухнувшей с неба воде.
Мир плывет и становится маревным, хрупким, без-личным.
Истончается кожа, строка. Истончается день...
