Мэй дэй
Предел
Журчит капель, сугроб на койке тает,
орут вороны – значит, скоро март,
и на полях амбулаторных карт
нарциссы и гвоздики расцветают.
Вдохнуть их сны, не видеть и не знать,
как пластик и металл скользят по коже,
как хрупок свет, и как на лимб похожа
больничных коридоров белизна,
стерильный храм небытия и грусти –
затёк в зрачки, и больше не отпустит,
пока не съест, не растворит до дна.
Но ты всё есть – и, значит, можешь всё:
скользить лучом среди лесного шума,
купаться в птичьих трелях, и не думать,
что принесёт весна, что унесёт.
Весенняя сага
Ничего не проходит бесследно, уж я-то знаю:
ты вернёшься в январскую полночь, а может, в мае,
в липком липовом шёлке, в улыбках довольных лиц,
озарённых весной, опьянённых любовным зельем –
вдох, и вот ты соткался сквозь пляску лучей и зелень,
озорной и прекрасный, как юный эльфийский принц –
клейкий лист на плаще, чёлка в глаз, чуть стройней и выше…
«Смерть тебе так к лицу!» – промолчу, ты и так услышишь,
улыбнёшься, как раньше: с хитринкой, едва-едва,
тронешь тонкие ветки прозрачной, как свет, ладонью –
и давно отзвучавшее имя тебе напомнят
ветер, камни, деревья, созвездия и трава.
Не дыша, потянусь – но ты скажешь без слов: «Не надо…»,
что пришёл постоять в тёплом солнце, с живыми рядом,
что устал, задыхаешься, таешь, как тень, среди
райских выстывших кущ и отмеренной благодати –
лишь теперь понимая, что люди и правда братья…
Забегай, как получится. Или – не уходи.
