чашка Эрл Грея
я не сплю, я почти что не сплю постоянно ночами,
не поможет ни песня, ни счёт от нуля и до ста.
только чашка чуть сладкого чёрного крепкого чая
и улыбка шальная на скусанных синих устах
- вот мои два ночных непременных родных атрибута,
что помогут всегда скоротать мне непрошеный срок,
а потом вдруг наступит с зарей ярко-алое утро,
трель будильника снова взведет смертоносный курок...
но пока я сижу и тоску запиваю Эрл Греем
это все так не важно, не важно хотя бы пока,
ведь есть чай, что меня изнутри до души самой греет,
и по небу лениво ползут тёмные облака,
так спокойно и тихо, лишь редко елозят машины,
ещё реже бегут электрички, стучат поезда...
оказаться б сейчас в непролазной и тёмной глуши бы
и остаться бы там да, как водится, и навсегда...
что меня держит с миром? лишь чашка. помилуйте, право!
бергамотовый вкус и осадок потом на губах.
я терплю каждый день, каждый день берегусь от расправы,
чтобы ночью развеять внутри обреченных дней прах,
чтобы мысли метались, скорее, скорее, скорее,
чтобы сыпать на раны мне сахар, а вовсе не соль.
это чашка всего лишь и целая чашка Эрл Грея -
бег всех дней, суета, и вся жизнь, и вся смерть, и вся боль.
не поможет ни песня, ни счёт от нуля и до ста.
только чашка чуть сладкого чёрного крепкого чая
и улыбка шальная на скусанных синих устах
- вот мои два ночных непременных родных атрибута,
что помогут всегда скоротать мне непрошеный срок,
а потом вдруг наступит с зарей ярко-алое утро,
трель будильника снова взведет смертоносный курок...
но пока я сижу и тоску запиваю Эрл Греем
это все так не важно, не важно хотя бы пока,
ведь есть чай, что меня изнутри до души самой греет,
и по небу лениво ползут тёмные облака,
так спокойно и тихо, лишь редко елозят машины,
ещё реже бегут электрички, стучат поезда...
оказаться б сейчас в непролазной и тёмной глуши бы
и остаться бы там да, как водится, и навсегда...
что меня держит с миром? лишь чашка. помилуйте, право!
бергамотовый вкус и осадок потом на губах.
я терплю каждый день, каждый день берегусь от расправы,
чтобы ночью развеять внутри обреченных дней прах,
чтобы мысли метались, скорее, скорее, скорее,
чтобы сыпать на раны мне сахар, а вовсе не соль.
это чашка всего лишь и целая чашка Эрл Грея -
бег всех дней, суета, и вся жизнь, и вся смерть, и вся боль.