Дед Семён восемь лет улыбается как – то с натяжкой,
Штаны без заплаток не держатся на подтяжках.
Восемь лет не смеётся, не плачет, а так, существует.
Говорят, он частенько где-то не дома ночует.
 
Дед Семён ловит рыбу, сегодня получше клюёт,
Он потом за гроши на базаре её продаёт.
На ржаную буханку и пачку саратовской «Примы»,
Да букет самых лучших цветов на её именины.
 
Над Семёном смеются ребята и брызгают с лужи,
Он лежит на диване неделю, он сильно простужен.
Кричит сиповато: «Воды», но никто не услышит,
Только ветер за окнами листья берёзы колышет.
 
В понедельник окрепший Семён собирает снасти,
Вспоминая родные глаза, сердце рвётся на части.
Час за часом проходит, на озере прыгают рыбы,
Пёс бездомный скулит вдалеке, где – то там на отшибе.
 
Под лампадкой Семён ровно сложит свои копейки,
Утром в ларёк за цветами пойдёт в телогрейке.
«Не хватает, уйди, не мешай» - рявкнет злая баба.
«Не приду я сегодня, прости» - улыбнётся дед слабо.
 
«Почтальон-тётя Даша» - её все так в деревне зовут,
Принесёт деду пенсию, он выскочит, в счастье обут.
До последнего рублика: «Мне самый лучший букет!
Именины, сегодня ей семьдесят восемь лет».
 
Побежит, спотыкаясь, от горя ль, от счастья крылатый,
Он шепчет: «Люблю», а в ответ ему только две даты.
На скамеечке так просидит и даже уснёт, может быть.
А утром уйдёт, прошептав: «И не перестану любить».