выживший

за холодными склонами диких гор, там, где небо целует речную гладь, я прошёл через выснеженный простор, и иду, пока ты ещё можешь ждать, пока ты ещё можешь терпеть и петь, языками костра говорить во сне... есть любовь, и любовь твоя может греть - значит, сила моя родилась в огне,

а не в мести.

мой путь нестерпимо чист, я открыл своё сердце лесам и льду, меня поят такие в пути ключи, что им имени верного не найду, так они ледяны. так они темны. только боль горяча и белым-бела, но прижатого к снегу рукой войны всё же мысль о тебе спасла.

из смертельных объятий медвежьих лап, от предательских ружей, шальной стрелы, из земли и из боли, беды и зла я ушёл - я иду и несу золы, это всё, что осталось в руках нести, что в разодранных пальцах могу держать.

у меня есть зола,

у меня есть ты

и ножа привычная рукоять.

как оплакивать сына, как видеть дым, как вытаскивать сломанную стрелу - вот чему здесь меня научили льды. ускользнуло лишь только одно во мглу: сколько я ни бродил бы по темноте, невозможно покинуть кошмарный круг -

я ловлю, я ловлю тебя, будто тень, упуская опять из рук.

 

но есть те, кто привык, кто тепло забыл - тем дорога темна, тем лежать во льду.

я же помню и верю в любовь судьбы -

что вернусь.

что я выживу.

что найду.

 

***

 

за холодными склонами диких гор, там, где небо тревожит речную гладь,

я встаю, и целует меня в упор

бесконечная благодать.