Старик
Я жизнью надломлен немного , не растерзан до конца
Высыпан на полминуты, догоревший до полспички:
Изнеможенное тело старца упало навзничь
И признак его жизни – от горя усталая хрипотца.
Он знал бесценному всему цену его и муки
До седины терпеть, – увы, но нет. В размен монет –
Вдосталь. Дальновидным не был, но зряч и мудр
Часто путался – в какую дверь войти/карету сесть.
Он был рыбаком и рыбу мелкую давал теченью
Либо распаривал кишки ради забавы иль от скуки.
Бог так и не услышал ни одного его моленья
Бог так и не увидел ни разу его сомкнутые руки
Старик тот до безумия любил язвить. Сатира-
Была его спасеньем от безликости всех лиц.
За масками сарказма, иронии скрывался он от мира.
Вранью всех глаз, предпочитал смотреть он вниз
Замученного, измордованного деда
Я так стараюсь позабыть, но ежедневно
Вижу в зеркале души своей.
Годами молод он ,
а видом очень стар, но я еще по-детски
так наивно верю,
что он с земли холодной сможет встать
и искренность проснется в его сердце.
Высыпан на полминуты, догоревший до полспички:
Изнеможенное тело старца упало навзничь
И признак его жизни – от горя усталая хрипотца.
Он знал бесценному всему цену его и муки
До седины терпеть, – увы, но нет. В размен монет –
Вдосталь. Дальновидным не был, но зряч и мудр
Часто путался – в какую дверь войти/карету сесть.
Он был рыбаком и рыбу мелкую давал теченью
Либо распаривал кишки ради забавы иль от скуки.
Бог так и не услышал ни одного его моленья
Бог так и не увидел ни разу его сомкнутые руки
Старик тот до безумия любил язвить. Сатира-
Была его спасеньем от безликости всех лиц.
За масками сарказма, иронии скрывался он от мира.
Вранью всех глаз, предпочитал смотреть он вниз
Замученного, измордованного деда
Я так стараюсь позабыть, но ежедневно
Вижу в зеркале души своей.
Годами молод он ,
а видом очень стар, но я еще по-детски
так наивно верю,
что он с земли холодной сможет встать
и искренность проснется в его сердце.