Бирюза

II

 

Дагне семнадцать, пора жениха искать.

В доме теперь что ни вечер, то новый гость –

Снорри надменный и Ульви худой, как гвоздь,

Берси, как юный бог – и лицо, и стать…

 

Дагна сама и осаниста, и стройна,

Дагнины пальцы умелы, шаги легки.

Лучшие юноши просят её руки -

Дагна к словам их по-прежнему холодна.

 

В голосе бабушки вечно звучит укор.

Дагна молчит и с тоскою отводит взор.

 

Нильсин ругается: хватит тебе мечтать!

Век твой недолог, не вечна твоя краса.

Выпадут косы, поблёкнут твои глаза…

Бабушка, милая, я убегу опять!

 

Нильсин встаёт на колени, зовёт богов,

Режет козу, чертит знаки в густой пыли,

Капает кровью на тлеющие угли…

Боги помочь не желают, напрасен зов.

 

Бабушка ставит засовы, но всё равно

Дагна ночами сбегает через окно.

 

Он иногда приплывает совсем один.

Трогает струны, на небо с тоской глядит.

Дагнино сердце колотится и горит,

Бьёт как безумное в стенки её груди…

 

Ночь, и другая, а милого нет и нет.

Дагна волнуется, мечется у воды,

Чувствует вкус надвигающейся беды,

Ищет глазами русалочий силуэт.

 

Волны шепнули, что милый теперь с другой,

Он лишь с подобной себе обретёт покой.