Готический шрифт (цикл стихов)

ГОТИЧЕСКИЙ ШРИФТ

(цикл стихов)

 

ГОТИЧЕСКИЙ ШРИФТ

 

Как строй крестоносцев, как копий щетина,

как снадобье мага, секрет капуцина,

таинственный, строгий и стройный как паж –

готический шрифт создает антураж.

 

…Ни лязга железа, ни крови невинной,

ни капищ, ристалищ, ни мрака могилы, –

лишь тихие песни (для нас как винтаж)

готический шрифт охраняет как страж.

 

Проносятся строки гремящей лавиной,

не вынес он плена в донжоне любимой!

Где правда? Где честь? Где сражения раж?

Готический шрифт – для рейтар инструктаж!

 

А что нам досталось? – баллады и грезы?

Отнюдь… Облаченные в прозу неврозы…

 

 

БАРД

 

Веленью лишь внемля

владыки Вальхаллы,

влекомы величьем

весомых побед,

скандируя выкрики

Скальда на скалах,

витийствуют викинги! –

Складный дротткветт...

 

Под сланой скалою

ирландец играет,

играет на лютне

чудной.

И волки не воют,

И ворон не грает,

И замерли люди

толпой.

 

– Не смейте гневить

вы владыку Вальхаллы,

не слушайте барда

про Патрика песни!

…Иначе вы бросите

Скальда на скалы, –

не смейтесь

и кельтского эля

не пейте!...

 

Над серой скалою

играет на лютне

ирландец Ириний

чудной.

Исчез вмиг зверинец,

и слушают люди

о жизни нездешней,

святой.

 

 

 

ВИКИНГИ

 

Надевали викинги прадедовы латы,

Снаряжали викинги быстрые ладьи.

И в рубашке неба с парусом заплатой

Уходили волны к островам седым.

 

Веря в Землю Светлую, в сказочные дали,

Воины могучие, тучи разогнав,

Струги среброкрылые к звездам направляли,

Обогнав мечтания, время обогнав.

 

Звезды сами сыпались в мудрые ладони –

«Отнеси нас к милой ожерельем грез,

Чтоб под сенью сосен в вашем тихом доме

Было много света и немного слез».

 

Возвращались викинги к ладушкам и ладам,

Светлою Землею остров свой назвав.

И в рубашке неба, свежей и прохладной,

Кротко спали волны, берега обняв.

 

 

 

ПИЛИГРИМ

 

На солнцем залитой равнине

сияет куполами град.

К нему поток бежит в стремнине.

Здесь рад ему и стар, и млад!

 

А под горою замок мрачный

единый охраняет мост.

От сборов там наместник алчный

даёт селянам деньги в рост.

 

И рыцарь-пилигрим в раздумье:

"Куда драккар направить свой?

К далеким островам подлунным?...

К ехидне в замок?... В град святой?"

 

Он взгляд под капюшоном прячет,

не в силах совесть превозмочь…

Его корабль по волнам скачет.

Коль будет свет, минует ночь…

 

 

 

СЕРДЦЕ ЛАДЫ

 

В хрустальном замке, в изумрудной башне

Там, где ветра поют любви сонаты,

Тосковала Нежная, тосковала Лада –

Девушки-горлицы не было краше.

Прилетали молодцы – быстрые соколы –

И пускали сердец своих стрелы тонкие.

Попадали стрелочки не в звезды глаз далекие,

А в золото замка попадали звонкое.

Был один на свете Сокол Ясный,

Что пронзить мог сердце Горлицы Светлой.

Но погиб он в схватке в день ненастный,

И поют об этом степные ветры.

 

 

РЫЦАРЬ-КНИЖНИК

 

Рыцарь спал, по седлу раскидавши узор

из пропахших боями усталых волос… –

ему снились ни дева, ни персидский ковёр,

а печальные книги с переплётами кос…

 

И, бежав от походов, от ратных трудов,

он, стило побелевшими пальцами сжав,

выводил на скрижалях дымы от костров,

завещая себя собирателям жатв…

 

А, наутро, во мрак провалившись из грёз,

он добычу искусно арканом обнял.

И на пыльной дороге порубанных роз

аромат обонял…

 

 

МОЙ ЗАМОК

 

Жизнь – сплошное падение вниз?

Жизнь – парение в небе без риз?

И маячу я точкой на этой незримой шкале –

не поможет забрало, ни щит, ни колет...

 

Как в доспехе тяжёлом держусь на плаву,

перед Дамой своей преклоняя главу?

Её верой в меня от напастей храним...

Закаляйся ж душа среди адских горнил!

 

Так сей жизни беглец и защитник её

притупил о свои же щиты копиё.

Мой донжон на трясине страстей – не гранит,

но воздушен он и – в поднебесье парит!...

 

 

ПРИЗРАК РЫЦАРЯ

 

Стены рушились гротов,

крошились остовы

и, сравнявшись с полями,

топтались стадами.

И в неясные дали

ночами и днями

грязь месили подковы

коней сумасбродов.

 

Души жилами были –

то вздувались, но никли…

По дорогам же плыли

чьи-то тени в накидках…

 

Вот шлифованный камень

поставлен в основу –

становились замкАми

в перековке подковы…

 

Стены рушились башен,

крошились руины

и, сравнявшись с полями,

топтались стадами.

И в неясные дали

ночами и днями,

то грешны, то невинны,

рвались рыцари в раже.

 

Так мечты пилигримов

о Небесной Отчизне

гнали прочь паладинов

от размеренной жизни...

 

Арбалета посланцы,

души воздух пронзали…

С похвальбой и с прохладцей

целью смерть выбирали…

 

...Стены рушились храмов,

а души крошились

и, сравнявшись с полями,

топтались стадами...

Вот в неясные дали

ночами и днями

ослеплённые шилом

тянут колотый мрамор.

 

Сумасбродная осень

режет вены кинжалом.

Капли листьев уносит

ветер стаей скрижалей…

 

Призрак Рыцаря тает

в мраке старого храма.

Рана, страшная рана,

пустотою зияет…

 

 

ДОСПЕХИ ТРУВЕРА

 

"В музеях хранятся доспехи труверов,

забыты кансоны, дескорты, сирвенты...

Молитвам и песням любви их и веры

парить в облаках среди птиц – до Адвента!"

 

Не врите поэтам, горгульи-химеры!

Адвент ежегодно – венок со свечами!

и рыцарь постится, считая размеры,

стихами младенца-Христа величая!

 

Перо да папирус – доспехи трувера...

блокнот с авторучкой – в кармане нагрудном..

А в сердце – молитва – с надеждой и верой...:

живя небездумно, любя небеструдно!

 

 

 

[1990 - 2016]