Мастеру и Маргарите
Трещит восторженно пылающий камин
Без сожаленья рукопись бездарная горит
Над черным троном истрепался балдахин
Ее лишь шепот естество мое манит
Лампады тусклый свет сжимаясь, ускользает
Подвал бесшумно погружается во тьму
Сквозь окна низкие луна не проникает
Навеки узник, заточенный я в тюрьму
И липким спрутом, скользким и холодным
Умерший страх меня живого оплетает
И словно зверем, алчным и голодным
От ран моих лохмотья отдирает
Царапают горло хрипящие крики
Лишь имя одно про себя повторяю
Во снах мы с тобой совершенно безлики
Твой голос затих и себя я теряю
Улыбка грустная, тоска в глазах печальных
Букет из желтых, отвратительных цветов
Короткий разговор из фраз, таких банальных
И длинный, одинокий шлейф следов
Воспоминанья о тебе не оставляют
Лечебница молчит и тишь вокруг
В палате лишь соседней не смолкают
Взгляни в ночное небо, милый друг...
Люблю смотреть на звезды золотые
Они блестят в глубокой бесконечности
У них мелодии неслышные, простые
Они поют их для своей, особой вечности
В шкафу лежат забытые романы
Обложки стерлись и покрылись серой пылью
Их главные герои - великаны
Сердца их поросли колючей былью
Клочки бумаги рваной на паркете
Застряли снова нужные слова
Заснет земля, заснет тревожный ветер
Седой ковыль не потревожит до утра
Купается солнце в белесых глазницах
Безжалостно слезы кровавые сушит
Гниют чьи-то трупы на мнимых границах
Истерика черною лентою душит
Каменный череп безумно хохочет
Желтые зубы опасно сверкают
Ладана запах кончину пророчит
В крышку дубовую гвоздь забивают
Раненным волком метель завывает
Странник стоит на развилке дорог
Юное тело в глуши замерзает
Ему черный ворон исчезнуть помог
Истошные вопли разбудят дубравы
Пройдутся пожаром по древним лесам
Осыпятся пеплом душистые травы
Внимает земля роковым голосам
Разверзнется камень пред стражами Ада
Бездонные очи сквозь душу глядят
Обломки несчастные Райского сада
Нещадно в ревущем огне догорят
В танце проклятые тени беснуются
Стонет под туфлями старый паркет
Воды озер беспокойно волнуются
Черви потерянный точат портрет
Томительно жаркие дни пробегают
Мерещатся люди на старых прудах
Вопросы религии душу терзают
А люди скучают в седых поездах
Умолкнут в предчувствии певчие птицы
А глаз золотистый лукаво сверкает
Листает газеты поблекшей страницы
И странное что то под нос напевает
Вдруг чертово масло случайно прольется
Закат эфемерный трусливо дрожит
Луна лоскутами бессовестно рвется
Трамвай исступленно на рельсах визжит
Забыл навсегда литератор слова
Доказательства случай с собою унес
С невидящим взглядом неслась голова
Вниз, об булыжный холодный откос
Бюст королевы плывет, обнаженный
В мерцаньи свечей, начинается бал
Меркнет весь мир, красотою плененный
Музыка вихрем врывается в зал
В душе осуждающе молвит Фемида
А страждущий взгляд от бессилья поблек
Взывает к прощенью несчастная Фрида
Комкая вновь поданный страшный платок
Шампанским плюются златые фонтаны
И плещется в реках душистый коньяк
Роскошью манят к себе рестораны
Резвится в бассейне хмельной холостяк
Но взгляд королевы уставший, рассеянный
Мысли тревожные сердце волнуют
По ветру пепел романа развеянный
Память картины небрежно рисует
Тучи бережно упрячут месяц молодой
Незаметно дни мелькают, тает календарь
По ночам герой романа тащит за собой
Словно испугавшись тени, прячется фонарь
Вечер теплый сонно бродит
По углам в пустой палате
За собою шепот водит
Ветер прячет в белой вате
И неслышно, с тихим всплеском
Время быстро утекает
За окном с тяжелым треском
Летняя гроза рыдает
В полночь, под раскаты грома
Меж ветвей густой сирени
Проникали в стены дома
Две навек влюбленных тени
Сладкое вино испили
Из отравленных бокалов
Души вновь соединили
После ранящих финалов
Подвал огнем безжалостным пылает
Забыто прошлое и стерто навсегда
Она шуршит страницами, читает
Вдруг замирают проходящие года
В белом плаще с кровавым подбоем
Мучительно давит мигрень на глазницы
Разрежется воздух пронзительным воем
Пред смертью коснется виновный десницы
Сгущается сумрак над городом сонным
Балконы белеют под полной луной
Окутанный запахом жарким, зловонным
Стоит на посту верный Марк Крысобой
А он все сидит неподвижно, с опаской
Утихшей боясь шевельнуть головой
И заняты мысли столь бешеной пляской
Что стены завесой плывут огневой
А в памяти пляшет из слов хоровод
Клубится из зноя и пыли туман
Ликует уродливый, громкий народ
И голос сквозь тысячи лет
Варраван!
Он верил, мечтою одной одержим
Что город, ему ненавистный, падет
Засыплет песками Ершалаим
И вечность осколки мостов унесет
Сгорбленный, с тщетной надеждой в глазах
Имеющий путь лишь вперед, не назад
С любимой собакою в старых ногах
На камне сидел прокуратор Пилат
Веками он ждет не касаясь порога
Но свод серых скал молчалив и спокоен
Но лунная вдруг показалась дорога
И голос пронзительный эхом
Свободен!
Черное небо ожившее дышит
Призрачно соткана свита из звезд
Город небесного грома не слышит
Схожий на древо из тысячи гнёзд
Мало кто знает что в тучах лохматых
Там где судьба вечной нитью прошита
Верхом на конях черноглазых, крылатых
Мастер догонит, смеясь,Маргариту
