Душа, остывающая со скоростью чая
Весь этот город в шрамах улиц тесных;
Как кровь по ним пульсирует толпа,
Швыряет неизвестных к неизвестным,
Текуча и безжалостно слепа.
Сливаются витрины и рекламы
В один слепящий световой поток,
Но даже солнца свет в квадрате рамы
Сквозь городской не проникает смог:
Его источник вовсе не снаружи,
Не в трубах фабрик, не в чаду машин -
В отказе слышать, в неуменьи слушать
Берет начало мгла твоей души.
Здесь в давнем прошлом дефицита муки,
Не за товаром очередь, но вот
С лимитом лиш ь по грамму в одни руки
Запасы счастья скупо раздает
Судьба, которой так же неуютно
Среди пустых искать живые лиц
И в воздухе из вздохов чьих-то хмурых
Ловить горчащий привкус двух столиц.
Такая жизнь давно уж в ранг обычной
Без приглашенья с легкостью вошла
И вы только поморщитесь привычно
Когда закончится еще одна весна.
Вы научились, а вот я... я не могу так:
Закрыть глаза и ничего не замечать.
Так что порой жизнь идет к черту на минуту
А я на кухню - у меня там стынет чай.
Как кровь по ним пульсирует толпа,
Швыряет неизвестных к неизвестным,
Текуча и безжалостно слепа.
Сливаются витрины и рекламы
В один слепящий световой поток,
Но даже солнца свет в квадрате рамы
Сквозь городской не проникает смог:
Его источник вовсе не снаружи,
Не в трубах фабрик, не в чаду машин -
В отказе слышать, в неуменьи слушать
Берет начало мгла твоей души.
Здесь в давнем прошлом дефицита муки,
Не за товаром очередь, но вот
С лимитом лиш ь по грамму в одни руки
Запасы счастья скупо раздает
Судьба, которой так же неуютно
Среди пустых искать живые лиц
И в воздухе из вздохов чьих-то хмурых
Ловить горчащий привкус двух столиц.
Такая жизнь давно уж в ранг обычной
Без приглашенья с легкостью вошла
И вы только поморщитесь привычно
Когда закончится еще одна весна.
Вы научились, а вот я... я не могу так:
Закрыть глаза и ничего не замечать.
Так что порой жизнь идет к черту на минуту
А я на кухню - у меня там стынет чай.