ГРАФСКАЯ БАЛЛАДА.
***
В старинном замке безмятежно
Жил молодой красивый граф.
Он вел дела свои прилежно,
Хотя имел разгульный нрав.
Как часто после славных сделок
Он звал друзей и хор цыган
И, отдаваясь ласкам девок,
Был так беспечно смел и пьян.
Однажды после буйной ночи
Граф увидал в хмельном бреду
Над ним склонившиеся очи,
И пробудился на беду.
Пред ним стояла незнакомка,
Вся в чёрном, а в глазах - огонь.
В ладоши хлопнула негромко,
И появился чудо-конь.
Она в седло легко вскочила
На белоснежного коня,
Улыбкой графа одарила
И скрылась в первых звуках дня.
На утро гости протрезвели,
Неторопливо с ложа встав,
И увидали, как в постели
Метался их красавец-граф.
Кровь стыла, слыша шепот громкий,
Когда с безумием в глазах
Он говорил о незнакомке,
О страстных и святых ночах.
Он разбросал свои примочки,
Рубаху в клочья изодрал,
И разогнал гостей всех прочь он,
Затем спокоен, кроток стал.
Друзья же злобу затаили
И, не простив столь буйный нрав,
По всей округе объявили,
Что помешался бедный граф.
И стали жители с опаской
Взирать на старый графский пруд,
И поползли в поместье сказки,
Что приведенья там живут.
И шла молва в краю упорно,
Что видят люди, как в огне
Там мчится женщина вся в черном
На белоснежном скакуне...
Прошло, наверно, больше года,
И, видно, от тоски устав,
Среди столичного вдруг сброда
Явился наш красавец-граф.
Он стал, как прежде, пьян и весел,
Вновь стал виной девичьих грез,
Искал забвенья в звуках песен,
Но избегал один вопрос...
Лишь как-то раз излил он душу
С одним из преданных друзей.
Граф говорил, как тяжко душит
Его любовь минувших дней.
Он помнил чары колдовские
И пламя жарких алых губ,
Те ночи, страстные, хмельные,
Когда так нежен был и груб.
Граф предалсЯ воспоминаньям,
И не почувствовал он страх,
Когда у друга в миг признанья
Лишь зависть вспыхнула в глазах.
... Ревела вьюга зимней ночью,
Колокола подняли звон,
На площадь по приказу срочно
Костер был страшный возведен.
Там казнь готовилась, бесспорно,
Вокруг стоял галдешь и вой.
Красавица младая в черном
Шла с непокрытой головой.
Ей вслед от баб неслись проклятья,
Летели камни и кресты,
Мужья молились на распятья
От искушенья красоты.
Граф замер, провожая взглядом
Ту, что так звал средь буйных снов,
Ту, что поила сладким ядом
В далеком замке у прудов.
Она же повела рукою,
Вдруг гордо скинула покров
И своей жгучей наготою
Пленила тысячи умов.
Огонь ласкал колдунье груди
И огибал девичий стан,
Вокруг нее молились люди,
Но сатана там правил бал!
Средь темноты раздалось ржанье,
И с белоснежной гривой конь
В порыве адского дыханья,
Стремглав вдруг бросился в огонь!
Вмиг налетела вьюга злая
И закружила над костром,
Огонь и искры разметая...
Вдруг загорелся рядом дом.
И граф услышал крик знакомый,
То друга был предсмертный стон,
В мгновенье рухнуло полдома,
И был предатель погребен.
Толпа молилась в изумленье,
В сердцах застыл животный страх.
Колдунья, преклонив колени,
Взяла накидку... А в глазах
Ее застыло выраженье
Страданья, боли и тоски,
Но, заслонив одним движеньем,
Коснулся конь ее руки.
Она в седло легко влетела,
Конь на дыбы мгновенно встал,
Граф средь толпы рванулся смело
И... весь в крови... на снег упал.
Толпа молилась в исступленьи
И с ужасом взирала вдаль,
Где растворялся демон белый
И жгуче-черная вуаль....
