Сказание Света
Моряк улыбался. Не знал он тогда,
Что песнь та на смерть уж его повела. В забытых давно уж историях света
Так много неправды, обличия лжи.
Сказаниям этим восточного б ветра,
Чтоб те до людей долететь бы смогли.
Одну из историй поведаю смело.
Меня вы услышьте, я только прошу,
И, может быть, это пустое уж дело:
Я это сказание грузом ношу. ***
За холодом моря и золотом света
Жила там девица, не зная забот,
И каждую ночь в ожидании лета
Вкушала запретнейший с дерева плод.
И голос её мог лишь с чудом сравниться,
А песни её как весна веселы.
Она так боялась со светом проститься.
Мечтала тогда под венком омелы.
Печально лишь то, что была одинока:
На тысячу миль ни единой души.
И ветер, что дует отныне с востока,
Шептал ей лукаво: "Спроста не тужи".
А дева ночами у моря сидела,
И звёзды смотрели тогда на неё.
И как-то к Богам обратиться посмела,
За что покарали сурово её.
У девы той голос как прежде прекрасен -
Несёт он отныне холодную смерть.
Контакт стал с людьми теперь очень опасен,
Девице той вечность свечою гореть.
И снова сидела девчушка у моря как видит,
Корабль проплыл вдалеке.
И сразу не стало в душе её горя.
Сирена присела на мокром песке.
Легко улыбнувшись, тихонько запела.
На звездном уж небе сияла луна.
И сразу моряк позабыл, что он делал,
Лишь только услышав, как пела она.
А курс корабля поменялся тотчас же:
Моряк же повёл всех на верную смерть.
И с виду, наверно, никто ведь не скажет:
Корабль разбился о рифову твердь.
А дева всё пела: всю ночь до рассвета.
Девице уж было теперь всё равно.
И каждую ночь в ожидании лета
Девчушка вершила ужасное зло.
И Боги про деву давно уж забыли:
Запомнить все кары им ведь тяжело.
А все корабли, что там мимо проплыли,
Отправились ночью на тёмное дно.
Те Боги ошибку свою не признали:
Какое им дело до смертных людей?
Лишь деву отныне сиреной прозвали,
Оставив ей жизнь для дальнейших смертей.
А дева всё пела: всю ночь до рассвета,
Ей было давно всё равно,
Что каждую ночь в ожидании лета
Посеять ей смерть лишь дано. ***
В забытых давно уж историях света
Так много неправды, обличия лжи.
Сказаниям этим восточного б ветра,
Чтоб те до людей долететь бы смогли.
Одна из историй останется ветром.
К чему же лукавить? Никто не поймёт.
И пусть она лучше покроется пеплом,
Чем к людям обычным так скоро дойдёт.
Что песнь та на смерть уж его повела. В забытых давно уж историях света
Так много неправды, обличия лжи.
Сказаниям этим восточного б ветра,
Чтоб те до людей долететь бы смогли.
Одну из историй поведаю смело.
Меня вы услышьте, я только прошу,
И, может быть, это пустое уж дело:
Я это сказание грузом ношу. ***
За холодом моря и золотом света
Жила там девица, не зная забот,
И каждую ночь в ожидании лета
Вкушала запретнейший с дерева плод.
И голос её мог лишь с чудом сравниться,
А песни её как весна веселы.
Она так боялась со светом проститься.
Мечтала тогда под венком омелы.
Печально лишь то, что была одинока:
На тысячу миль ни единой души.
И ветер, что дует отныне с востока,
Шептал ей лукаво: "Спроста не тужи".
А дева ночами у моря сидела,
И звёзды смотрели тогда на неё.
И как-то к Богам обратиться посмела,
За что покарали сурово её.
У девы той голос как прежде прекрасен -
Несёт он отныне холодную смерть.
Контакт стал с людьми теперь очень опасен,
Девице той вечность свечою гореть.
И снова сидела девчушка у моря как видит,
Корабль проплыл вдалеке.
И сразу не стало в душе её горя.
Сирена присела на мокром песке.
Легко улыбнувшись, тихонько запела.
На звездном уж небе сияла луна.
И сразу моряк позабыл, что он делал,
Лишь только услышав, как пела она.
А курс корабля поменялся тотчас же:
Моряк же повёл всех на верную смерть.
И с виду, наверно, никто ведь не скажет:
Корабль разбился о рифову твердь.
А дева всё пела: всю ночь до рассвета.
Девице уж было теперь всё равно.
И каждую ночь в ожидании лета
Девчушка вершила ужасное зло.
И Боги про деву давно уж забыли:
Запомнить все кары им ведь тяжело.
А все корабли, что там мимо проплыли,
Отправились ночью на тёмное дно.
Те Боги ошибку свою не признали:
Какое им дело до смертных людей?
Лишь деву отныне сиреной прозвали,
Оставив ей жизнь для дальнейших смертей.
А дева всё пела: всю ночь до рассвета,
Ей было давно всё равно,
Что каждую ночь в ожидании лета
Посеять ей смерть лишь дано. ***
В забытых давно уж историях света
Так много неправды, обличия лжи.
Сказаниям этим восточного б ветра,
Чтоб те до людей долететь бы смогли.
Одна из историй останется ветром.
К чему же лукавить? Никто не поймёт.
И пусть она лучше покроется пеплом,
Чем к людям обычным так скоро дойдёт.
