Венок сонетов 2.
Сонет 1.
Ах, до коль мне по свету скитаться?
Обивая о земь каблуки.
Не бывав там, где мог оказаться.
Не оставив, где был, ни строки.
Позабыты мной тайные тропы.
Смыты с памяти напрочь пути.
Мне бы вновь в плен твоих паутин...
Или кровь лить по грязным окопам!
Таю я под софитами звёзд.
На Луну лаю будто бы пёс.
Каждый день мой тоской окремлён.
Видно в этом мой вечный удел:
Бесконечно, хоть я не хотел,
Одиноким шуметь ковылём.
Сонет 2.
Одиноким шуметь ковылём.
Средь лугов заливных и бескрайних.
Окровавленным китилё'м,
Бездыханным, пасть в полях брани.
Распластавшись от края до края,
Заключить мир весь силюсь в объятьях.
Только нет в них любимого платья.
Неспроста, я ведь в кровь замараю.
Под покровом ночных небес,
Там где сломит копыто и бес,
Мне, червю, суждено пробираться.
Я давно не столь крепок, как граб.
Обречённый под плетью, как раб,
Под порывами ветра сгибаться.
Сонет 3.
Под порывами ветра сгибаться.
Над обрывами бездн вздыхать.
Не способный на в глубь их сорваться.
Так уставший над ними летать,
Я,рухну с небес обожжённых,
В ладони иссушенных рук.
И сгинет мой немощный дух,
В гиеновой глотке лужёной.
По прошествии тысячи лет,
Мой сошедший с ума скелет,
Пробудившись, пойдёт ходуном.
Нет, не мил ему белый свет.
Видно вновь твой учуял след,
Прижимаясь к земле всем нутром.
Сонет 4.
Прижимаясь к земле всем нутром,
Растворюсь без следа в её плоти.
Стану где-то рябины кустом,
Или рыбиной, в выбитой квоте.
Сквозь пространства и времена.
Через тернии, сквозь горизонт:
Я пущу пару слёз на, в горошинку, зонт
И спадёт с моих глаз пелена.
Вновь взойдут по весне семена.
Вновь наступит пора серенад.
Тех, кто выдохся, пустят на стружки.
Согласившись на променад
И покой на хаос променяв-
Бит я был от корней до макушки.
Сонет 5.
Бит я был от корней до макушки.
Сколь безжалостно, столь и честно'.
Был дан залп мной из «верновской» пушки,
Так, что слышно аж в чаще лесной.
Там и был я тобою найдё'н:
Полусгнивший, холодный труп.
Поразивший меня недуг,
Был тобою тот час исцелён.
Вдоль и вширь мой скафандр вскрыт.
Правый бок будто плугом взрыт.
Жизни дни мои рвались истечь.
Но из всех на мне сшитых ран,
Дорог твой, мне на память,шрам...
Малых сечек на мне и не счесть.
Сонет 6.
Малых сечек на мне и не счесть,
Как свечей талых их, в бальной зале.
Уж не помню откуда бог весть...
Да и есть ли он, мне не сказали.
Предо мною свят твой лишь лик.
Пусть хулят меня за богохульство!
Не смотря на глубинные чувства,
Я, на глади твоей, лишь блик.
Ветер гонит мой хлипкий бриг,
Сквозь завесу солёных брызг.
По валам, что в нём мочи есть.
Пополам сломлен бурею фок.
Грот обрёл свой печальный итог-
Годен только на то, чтоб присесть.
Сонет 7.
Годен только на то, чтоб присесть.
Да и то, если только угоден.
Я не ждан, не загадан здесь:
Средь сырых райских кущ и угодий.
Оттого, пуще рвётся мой дух,
К неприступным твоим утёсам.
Он из кремния будто бы тёсан,
Но, при этом, лёгок как пух.
Вознеся к богу столп молитв,
Понесся' я меж глыб литоплит.
Точно соколом взятый на мушку.
Но,прорвавшись сквозь лёд и огнь,
Я,монашески, стал одинокай,
Словно пень, на тенистой опушки.
Сонет 8.
Словно пень, на тенистой опушки,
Трухлявый, поросший мхом.
Прежде-вились в ветвях пичужки.
Ныне-напрочь изъеден жуком.
Так и буду я гнить до поры,
Прежде чем обрету свободу.
Корни уж не вбирают воду.
Но есть плюс: не страшны топоры.
Осрамлён оголённою статью.
Заклеймённый калённою сталью,
Я тобой на погибель оставлен.
Там, где с светом встречается тень,
Наниза'нный, как моль, на шпень,
Весь, как есть, я пред миром поставлен.
Сонет 9.
Весь, как есть, я пред миром поставлен.
Ждёт меня неминуемый суд.
Для присяжных капкан уж расставлен
Льют из пустого, в порожний сосуд.
Твоё счастье-их главный свидетель.
Мол, со мною тебе его нет.
Но, раз взялся держать ответ,
Докажу я свою добродетель!
Верить мне я тебя не прошу.
Правды больше поведает шут.
Образ твой будет в песнях восславлен.
Ну а я свой продолжу путь.
Ведь теперь мне известна суть:
Честью честь отмывать я наставлен.
Сонет 10.
Честью честь отмывать я наставлен.
«Будь любезен, коль замарал!»
День и ночь я готов, неустанно,
Искупать пред тобой свой харам.
Так секи промеж глаз,не жалея!
Мою жалкую, хрупкую плоть.
Можешь смело меня заколоть,
А то я, временами, шалею.
Ну а хочешь меня лелей
И наш ток воедино слей.
Не боясь, что могу укусить.
Я согласен у ног твоих
Быть покладист, нежен и тих.
И смиренно побои сносить.
Сонет 11.
И смиренно побои сносить.
И податься в рабы добровольно.
Но, не смею тебя спросить:
Отчего же действительно больно?
Мне не ведам теперь покой,
Когда стал я настолько близок.
Был когда-то в желаниях низок
Безыскусный носитель мой.
И щимился под твой каблук,
И щетинился в век разлук.
Думал верность его оправдает.
На колени слезливо вставал.
Колею он свою познавал,
Только в сердце моём грусть крепчает.
Сонет 12.
Только в сердце моём грусть крепчает.
Денно-ночно молит: «Приди!»
Мир в руинах его не печалит.
Сердце-преданный твой паладин.
В нём сияет лучистая вера,
Преломляясь на гранях призмы.
Ему видится наша схизма,
Проявлением зла высшей сферы.
Только праведник в гневе чист.
Под далёкий камерный свист,
Он себя, наконец, обретает.
Облетает последний лист.
Обрекая меня на скит.
Ведь с тобою меня не свенчают.
Сонет 13.
Ведь с тобою меня не свенчают,
Не поднимут для клятв фаты.
Так пусть с ран, что на сердце зияют,
Снимут пластыри и бинты!
Пусть трясущийся эскулап,
Надо мною с иглою колдует!
Пусть кроит меня и шинкует!
Дабы вырвать из твоих лап!
Коль назначена мне судьба,
Не жалею я лба в мольбах:
Прах мой с глиною вновь смесить.
Опостылела мне борьба:
Ни стрела не берёт, ни пальба.
Сколь бы искренне мне не молить.
Сонет 14.
Сколь бы искренне мне не молить,
Нам с тобою придётся расстаться.
С мутной горечью чашу испить
И на искус минутный поддаться:
Стать свободным, плести свою нить,
Невзирая на ход твоей пряжи.
Век пройдёт и мы вновь рядом ляжем,
Ибо, вместе осталось лишь сгнить.
Мне б добраться к Отцу напоследок,
В край, где пили росу мы с веток,
И ответа его допытаться.
«Я встаю с петухами, с рассветом.
В лопухах укрываюсь от ветра.
Ах, до коль мне по свету скитаться?»
Ключ.
Ах, до коль мне по свету скитаться?
Одиноким шуметь ковылём.
Под порывами ветра сгибаться.
Прижимаясь к земле всем нутром.
Бит я был от корней до макушки.
Малых сечек на мне и не счесть.
Годен только на то, чтоб присесть.
Словно пень, на тенистой опушке.
Весь, как есть, я пред миром поставлен.
Честью честь отмывать я наставлен.
И, смиренно, побои сносить.
Только в сердце моём грусть крепчает.
Ведь с тобою меня не свенчают.
Сколь бы искренне мне не молить.
