Она томилась, где-то в уголке...

Она томилась, где-то в уголке,

на том балу, презрительного фарса.

Её мечты, гуляли вдалеке,

под звуки нестареющего вальса.

 

Ей вспомнился старинный дом отца,

ее семья, их смех и разговоры,

улыбки, озарявшие сердца,

и чтение вслух, и шуточные споры.

 

И теплоту, ту, что дарила мать,

её любовь, такую неземную.

Мудрость отца, умение понять

и поддержать, её, тогда младую.

 

Без содрогания гибель вспоминать,

её родных, она не научилась.

Уехали...там волки, лес...как знать...

такая смерть...и как же получилось...

 

Её спасла тяжёлая болезнь,

в те дни силком к кровати приковала,

она её смогла преодолеть

и жизнь другая для нее настала.

 

Безденежье, мучения-маета,

и воспитание у сварливой тетки,

ах, первый бал, он был в ее мечтах,

но не таким...конфетой без обертки.

 

Она томилась, где-то в уголке

и подходили грузные, во фраках,

разглядывали будто в наготе,

она была, и так хотелось плакать.

 

Словно товаром в лавке у купца,

ей торговала тетушка родная,

хвалилась свежестью, без края и конца,

как фрукты, всем на блюде предлагая.

 

Она была бледна и хороша,

хоть бешено в ней сердце колотилось,

и так чиста,стояла, чуть дыша,

всем сердцем о спасении молилась.

 

Её избрал балованный старик,

дырявя взглядом, протянул к ней руки.

Зашлось сердечко, замер девы лик,

ушла душа...настал момент разлуки...

 

Вот поднялась и полетела ввысь,

к своим родным, её душа навеки,

и ангелы с ней спешно поднялись,

оставив память о светлейшем человеке.

 

 

Картина Вильгельма Гауза. Императорский бал.