Пропажа друга
(Из книги: Михаил Бруталов. Мандарин Бальзака)
Дома Клепикова не оказалось, и Дятлов перезвонил по мобильному. Абонент был недоступен: скорее всего, лекция. За включённый мобильник, говорят, даже студентов выдворяют из аудитории — лекторов и подавно. Юрий Васильевич решил позвонить вечером, но и вечером связь не устанавливалась. «Театрал!» — выругался Дятлов, подозревая приятеля в посещении какого-либо действа. Юрий Васильевич поставил себе будильник, чтобы порадовать друга телефонным звонком в пять утра, но и утром, и в течение всего дня картина повторялась. Это начинало раздражать. Неужели загулял в каком-нибудь не по возрасту злачном месте? Что ж, свободный человек! Но загулы — всё же не стиль Клепикова.
Ситуация требовала нестандартных решений, и Дятлов наметил завтра нагрянуть к Клепикову на Тишинку. Ход был действительно неординарный, поскольку друзья никогда друг у друга не гостевали. Это кажется странным, но лишь на первый взгляд: вольнолюбивому холостяку, чтобы подготовиться даже к визиту друга — прибраться, купить и приготовить достойную еду, вымыть посуду до и после посещения, — требуются колоссальные усилия и уйма драгоценного времени. Глубокое взаимное уважение к вольному духу товарища не позволяло подвергать его подобным испытаниям.
Но ещё до тишинского рейда Юрий Васильевич справился о Клепикове в его институте, на кафедре: знал телефон. Там ответили, что в этом семестре Игорь Михайлович проходит повышение квалификации в университете и на кафедре появляется редко. Дятлов тут же вспомнил, что слыхал об этом, но выскочило из головы, занятой другими, важнейшими мыслями.
Наконец, скорее раздражённый вынужденной тратой времени, чем встревоженный, Юрий Васильевич добрался до дружественной двери и стал яростно давить кнопку звонка, вызывая отвратительное дребезжание в глубинах: видимо, у Клепикова руки не дошли поставить себе соловья. В подъезд же Дятлов проник, не зная кода, следом за бдительным старым хреном — точнее и не скажешь, — норовившим захлопнуть дверь перед носом, но Юрий Васильевич сурово вставил ботинок. Радовало лишь то, что ситуация приобретала всё более детективный колорит.
В ответ на бомбардировку звонками никто не открыл и никаких звуков из квартиры не донеслось. Впрочем, от самого же Клепикова Дятлов знал его отвратительную манеру: не открывать на звонки. Игорь Михайлович подводил под это теоретическую базу — вполне в духе западного либерализма: звонок в дверь без предварительного согласования визита по телефону есть грубое вторжение в личную жизнь, и наших хамов надо от этого отучать. «Вот сволочь!» — подумал Юрий Васильевич и принялся стучать в железную дверь кулаком, вернее, пуговицей на рукаве куртки, а также долбить ногой и звонко бить ключами от своей квартиры — ключей от клепиковской у него, естественно, не было. В ответ — тишина.
— Откройте! НКВД! — крикнул Дятлов, минуту подождал — и с чувством исполненного долга направился домой. Беспокоить соседей было бы смешно.
Между тем пространство возможных действий сузилось до одномерного: звонить в университет, на факультет повышения квалификации преподавателей — Юрий Васильевич знал от приятеля аббревиатуру: ФПКП. Телефон отыскался без проблем через общую справочную.
Даме, взявшей трубку на ФПКП, голос Юрия Васильевича, должно быть, понравился — или же она страдала от скуки, и в ответ на его короткий рассказ разговорилась, сообщив, что перекличку слушателей проводит регулярно, Игоря Михайловича Клепикова помнит хорошо — в очках такой, коренастенький, — но в эти два дня они посещали занятия не общие, а по выбору, на разных кафедрах, и зафиксировать отсутствие не было возможности. Но любезно предложила, если Юрия Васильевича волнует, куда подевался товарищ, — посетить группу и порасспросить слушателей: завтра как раз общеобязательное занятие. Пропуск на вход в тот корпус, где размещается факультет, она ему выпишет. А вообще-то, добавила она, лучше обратиться в полицию.
