Вороньё
Остывшей лавы грозовой закат
Краснеет пыли льдистой дымкой.
В зрачках бродячих разрывной снаряд
Остался не бревном, а лишь соринкой.
Я в лёгкие впускаю горький газ
И выдыхаю вместе с синевою.
Как мусульмане по утрам намаз
Свершаю крана ледяной струёю.
Насмешливый, воркует в тишине,
Больной, с черносливовым опереньем
Он клювом скрюченным приблизится ко мне
И лакомится сумрачным забвеньем.
В моих картинах - сладкий, плоти вкус
Сменяется зловонными мечтами
Я только передатчик и блютус
Копирующий чёрными словами.
Он дик, уродлив, стар и молчалив,
Обглоданные кости в слюнях плоти.
И по утрам я пью апперитив,
Надеюсь, вороньё не против?
Любовь солёным, бархатным мечом
Как саранча поляны устилает,
А вороньё прокаркает псалом
И нимбом чёрным к голове слетает.
Краснеет пыли льдистой дымкой.
В зрачках бродячих разрывной снаряд
Остался не бревном, а лишь соринкой.
Я в лёгкие впускаю горький газ
И выдыхаю вместе с синевою.
Как мусульмане по утрам намаз
Свершаю крана ледяной струёю.
Насмешливый, воркует в тишине,
Больной, с черносливовым опереньем
Он клювом скрюченным приблизится ко мне
И лакомится сумрачным забвеньем.
В моих картинах - сладкий, плоти вкус
Сменяется зловонными мечтами
Я только передатчик и блютус
Копирующий чёрными словами.
Он дик, уродлив, стар и молчалив,
Обглоданные кости в слюнях плоти.
И по утрам я пью апперитив,
Надеюсь, вороньё не против?
Любовь солёным, бархатным мечом
Как саранча поляны устилает,
А вороньё прокаркает псалом
И нимбом чёрным к голове слетает.