Ты выпиваешь чужие жизни
Ты выпиваешь чужие жизни, но дорожишь своей.
Ты забываешь порой, как мыслить, в сумраке ясных дней.
Сердце твоё давно остыло. Хватит тебе ли сил,
Перечеркнуть во век, что было, чёрным огнём чернил?
Слабость твоя по венам будет, словно огонь идти.
Сколько ещё погубишь судеб, им перекрыв пути?
Ты ведь испьёшь чужие жизни, словно бокал вина.
Ты обретёшь свои же мысли, боль испытав сполна.
Ты выжимаешь себя до капли. Хватит жалеть себя.
И в сердце твоём нет места стали, ты же лишь тьмы дитя.
Ты испытаешь себя на веру, вновь очернив грехи.
Боль же свою пускай по ветру и от судьбы беги!
Чёрное сердце опять забьётся, ты же вздохнёшь сполна.
Может, в тебе душа проснётся, как и во мне - весна.
Я за тебя должна бороться против твоих же сил.
Кто же последний из нас смеётся в тени чужих светил?
Ты выпиваешь чужие жизни, но дорожишь своей.
Скоро, возможно, ты станешь лишним. Мало прошло ночей.
Сердце твоё же опять не бьётся. Ты потерял себя.
Кто же последним из нас смеётся? Знаешь, а это я.
Ты забываешь порой, как мыслить, в сумраке ясных дней.
Сердце твоё давно остыло. Хватит тебе ли сил,
Перечеркнуть во век, что было, чёрным огнём чернил?
Слабость твоя по венам будет, словно огонь идти.
Сколько ещё погубишь судеб, им перекрыв пути?
Ты ведь испьёшь чужие жизни, словно бокал вина.
Ты обретёшь свои же мысли, боль испытав сполна.
Ты выжимаешь себя до капли. Хватит жалеть себя.
И в сердце твоём нет места стали, ты же лишь тьмы дитя.
Ты испытаешь себя на веру, вновь очернив грехи.
Боль же свою пускай по ветру и от судьбы беги!
Чёрное сердце опять забьётся, ты же вздохнёшь сполна.
Может, в тебе душа проснётся, как и во мне - весна.
Я за тебя должна бороться против твоих же сил.
Кто же последний из нас смеётся в тени чужих светил?
Ты выпиваешь чужие жизни, но дорожишь своей.
Скоро, возможно, ты станешь лишним. Мало прошло ночей.
Сердце твоё же опять не бьётся. Ты потерял себя.
Кто же последним из нас смеётся? Знаешь, а это я.
