Последний этюд поэта.
Ну что же дорогой мой, что же?
Уперся взором в отраженье лужи,
Ты, не привыкший к горькой стуже,
Ты, спавший – стал теперь разбужен.
Так мало от тебя осталось:
Вся боль за мир – теперь лишь гнев,
Вся боль за сердце – нынче жалость,
Вся боль за чувство – стыдный грех.
И осень поздняя заплачет малость:
Весна встречала молодостью, светом,
А осени досталась только старость,
лишь старость побледневшего поэта.
Так мало от тебя осталось:
Пальто – как серость непогоды,
Костюм – как траурная слабость,
да пустоты мучительные роды.
Уперся взором в отраженье лужи,
Ты, не привыкший к горькой стуже,
Ты, спавший – стал теперь разбужен.
Так мало от тебя осталось:
Вся боль за мир – теперь лишь гнев,
Вся боль за сердце – нынче жалость,
Вся боль за чувство – стыдный грех.
И осень поздняя заплачет малость:
Весна встречала молодостью, светом,
А осени досталась только старость,
лишь старость побледневшего поэта.
Так мало от тебя осталось:
Пальто – как серость непогоды,
Костюм – как траурная слабость,
да пустоты мучительные роды.
