Речь Поэта

Для меня поэзия – это то немногое, что ещё связывает нас с Богом, с его замыслами. Так же, как и математика, а в духовном плане определённо точнее… Мы все пишем об одном и том же, и часто пересекаемся словами. Но жизнь каждого человека настолько индивидуальна, что эти слова достойны отдельной книги. И единственное, чему стоит научиться, это писать о действительно пережитом. При этом, как мне представляется, упрощать или усложнять ради только простоты и сложности – однозначно дурнейший тон, действие ради действия. Стих обязан быть понятным не только автору, каким бы сложным в себе ни был, так как каждый поэт отчасти голос своего времени и поколения, а не только своего положения. Взять на себя ответственность за данный факт, порой сложнее, чем написать просто хороший стих. Отсюда важно определиться с поэтическим древом. В этом плане моя школа базируется

на плечах трёх великих китов: Пушкин и его лирический восторг; Есенин и живописность стиха; Бродский – предметность и глубина быта. Из них мой безусловный духовный отец, это Иосиф Бродский. Но мне важен исключительно ход и логика его мыслей, а не лирика. Стихи я могу написать и сам. Если же в чём-то пересекаюсь с его поэзией или последователями, то это следствие единого, социокультурного поля. Согласитесь, было бы глупо и странно, учитывая физику личного бытия, мне специально выискивать и переносить аналогии у Бродского или любого другого поэта. И пусть ни для кого не будет удивлением, что в моих стихах ровно столько, сколько непосредственно во мне и вне.

Называться поэтом, значит взять ответственность за каждое слово и паузу. Любой, относительно сознательный человек, может написать остроумный монолог, припудрить его метафорой или рифмой и выразительно продекламировать, но сомневаюсь, что это достойно внимания и доверия именно в контексте поэзии. Поэзия не берётся с пустого места и не сводится только к владению формой. Кроме стихотворного искусства выражения мысли, необходимо буквально приносить себя в жертву, в самом священном и сакральном смысле. Иными словами, написать «поздравительный стишок» и откровение, как в последние минуты жизни, мягко говоря, не одно и то же. Конечно, недопустимо, чтобы содержание диктовалось формой, но следует помнить, что поэзия определяется особой лаконичностью и мерой. Отсутствие грамматики, а чаще элементарной пунктуации, говорит об отсутствии ценности слова у, поспешивших назвать себя «поэтами». В процессе поэтического труда я всё чаще и острее сталкиваюсь с конфликтом между реальностью и, так называемым, игровым изяществом. Я должен описывать правду, какой бы серой и грубой она ни была, но этим самым подписываю многим стихам приговор, потому что тем редким потребителям лирики нужно некое «пушкинское эхо в маяковском обрамлении под есенинский возглас». Им почему-то неважно, что на дворе 21-ый век, а поэзия – это всё же не фабрика «чудесных дней». В поэтическом акте важен философский экстаз – непреклонная страсть к истине. При этом поэт во все времена был полигоном духовных испытаний, воплощением психолога и клиента в одном философском лице. Оборачивая взор в себя, он в итоге осознаётся частью мирового конфликта, начинает видеть истину. Но на стадии фиксации его силы ограничиваются стихом, в лучшем случае поэмой. Вынесенный опыт требует дальнейшего развёртывания во времени, чтобы выдержать проверку реальностью. Как правило, большинство поэтов не доживают до этого признания, и лишь 2% из них упоминаются историей. Этот жестокий факт особенно обострён в наше время, когда издать книгу стоит несколько жизней, и сам поэт является единственным фактором бытования своих стихов. Что касается лично меня, то на подсознательном уровне я всегда стремился, чтобы мои стихи были вне времени и пространства. Да, каждый стих хоть и привязан к определённому месту, событию, наблюдению, состоянию, порой болезненному, но в процессе написания меня никогда не покидало ощущение выхода данного опыта за пределы календаря. Поэтому часто в строчках происходит дезориентация, несмотря на конкретные ссылки. Считаю, это нормально и естественно для поэзии в отличие от прозы, где подобное может граничить только на уровне фантастики. Но все эти границы, ценности и понятия безрассудно размываются в современной поэзии. Поэтому я справедливо, весьма скептически и с искреннем отвращением отношусь ко всем современным «поэтическим тусовкам», будь то столичным или провинциальным, где поэзия собственно является, скорее, развлечением, забавным времяпровождением «для своих». Для меня, даже на ранних этапах становления, поэзия всегда была синонимом жизни со всеми вытекающими. И события вроде этих частых пародий на поэтические вечера, какие-то батлы, турниры и т.д., оставляют лишь осадок псевдо-культуры и обмана.