Не боюсь...

Не боюсь,…не боюсь быть не понятым миром

Под вуалью красивых, лирических строк.

Душа так же пропитана, жизненным спиртом,

Душа так же бывает, вдруг падает с ног.

Но упав, не скулит,… не скулит словно сука,

А с ухмылкой помашет разбитой рукой.

Пустяки… не впервой… идти в бой, не пасуя

Идти в бой без ответа: «останусь живой?»

Не боюсь,…не боюсь быть не понятым миром

Подставляя под камни открытую грудь.

Там уже большинство кровоточащих дырок

Печально… их не заштопать, не застегнуть…

Не пойму,… не пойму, почему «огонь» тушат,

Когда явно ему, очень хочется жить!

Злая зависть, чёрствость или просто бездушен

Мир, в котором любви есть жемчужная нить?

И живёт моё сердце, страдая от боли

Под вуалью красивых, лирических строк.

То, взлетая на небо, иль спя у околиц,

Ожидая последний «двенадцатый» срок…

Не боюсь,…не боюсь быть не понятым миром

Ведь поэт не мишень, он порока судья;

Вычищает всю грязь, из души своей лирой,

Выпуская на свет черноту воронья.

Не сейчас…не теперь, может в будущей жизни

Меня небо укроет, щадя от тревог.

Руку с камнем опустит «друг... критик» мой ближний,

Душа моя встанет, с подкосившихся ног.

И потом…потом верю, меня не осудят,

Что, закрывши глаза, нужно будет шагнуть.

В так влекущую дверь, где уже я не буду,

Подставлять под каменья открытую грудь.