Вино убийцы. Из Шарля Бодлера
Убил я жену -- и теперь я свободен.
А значит, могу напиваться я снова.
Орала она, на куски разрывая
Всю душу мою, что я нищий и голый.
Теперь как король я, и счастлив без края.
Какое же небо! какой воздух чистый!
И месяц в июле был тёплый, лучистый,
Мне с кровью влюблённой год первый играя.
Ужасная жажда, как слёзы колюча --
Мне грудь разорвав, утоления хочет.
Вином заливаю могилу я ночью,
Чтоб жажда меня не смогла больше мучать.
И бросил её же на дно я колодца,
И бросил вослед ей тяжёлые камни.
Тяжёлые камни... А что с нею стало,
Забыть постараюсь, уже не проснётся.
Во имя всех клятв -- нашей нежности страстной,
Которые мы никогда б не избыли,
Нечистым вином опьянённый, молил я,
Любовным вином полн до края опасным,
О том, чтобы ночью, в глуши окаянной
Мне встретиться с ней под знамением лунным,
Пришла, сумасшедшая!
Это не тайна:
Мы все сумасшедшие, все мы безумны.
Красива ещё, может, даже с излишком,
Была она, хоть изнурённой немало,
От жизни... а я... я любил её слишком,
Из мира её потому и прогнал я.
Из пьяных мерзавцев душа никакая
Не сможет понять моей боли, так пыльна
В угаре болезненном, глупом угаре,
Связать из вина тёмный саван могильный.
Машина бездушная неуязвима,
Нет сердца живого -- как скот толстокожий,
Что месяц, что лето, что снежные зимы --
Не знает любви настоящей, не может,
Её чёрных чар, её прелести странной,
И адских кортежей тревог и стенанья,
Флаконов с отравой, печалью, слезами,
Брянчанья цепей ли, костей ли ломанья...
Свободен теперь в одиночестве диком,
И сам я мертвец, во хмелю я смертельном;
Без страха, раскаянья, черни и криков,
Как пёс, буду спать... да, я лягу на землю!
Бесчувственный мир, и не надо ночлега,
Спокойно я буду дремать, будто зверь.
И пусть виноватое тело телега
Раздавит колёсами, что мне теперь!
Зарежут ли, или застрелят ли в тире --
О, мне всё равно, когда стало так много
Здесь чёрного... и я смеялся над миром,
Над Дьявола троном, и над троном Бога.
