Мученица. Из Шарля Бодлера

Картина неизвестного художника

 

Среди флаконов и духов старинный дух влечёт;

Чехлы, подушки -- прячут сладкий яд.

Печаль, картины, мрамор; ткани алой аромат

Из тонких складок тянется, течёт,

 

В теплице душной комнаты пропитанный озон

Опаской, чьей-то болью роковой,

Фиалки источают всё нежнее с каждым днём

В гробу стеклянном вздох прощальный свой,

 

Там женщина без головы в густой крови лежит,

И чуть дрожит холодный льна покров,

И на подушки жадные, как в тишь лугов, струит

Багровым озерцом живую кровь.

 

Как рой из бледных призраков, что в теми затаён,

Дым колдовской, глаза влекущий вдруг,

Каменьев драгоценных блеск, и полуночный флёр

Плетёных кос, обвившихся вокруг,

 

Чёрных, как ночь; и голова на столике ночном

Как розан; и безвинна и проста,

В очах её неясно, словно в сумраке пустом

Скользит, как в снежном мраке, Пустота.

 

Без трепета, и без стыда, без тайны, вся Печаль,

Всей роковой красы являя произвол,

Что ей дала природа в дар, -- на простыни, без чар,

Беспомощна, как ствол лесной, что гол;

 

Вот розовый носок, расшитый золотом, её

Останется, как памяти фантом,

Как взор невиданный, и огненный в упор,

Алмаз в червонном отблеске густом,

 

Но это одиночество особенно полно

Той тьмы, что так бурлит в крови людской,

Той тьмы, что сердце травит, будто хищное вино,

Как тёмная любовь, с её тоской,

 

Как радости вины, и странный праздник как,

От поцелуев адских, как укор,

Наверно, радовались падшие им ангелы,

Купаясь в светлых складках этих штор.

 

Но худоба руки, но угловатость плеч,

Где тени нежных контуров просты,

И длинный силуэт, где локоны темны,

Как тело растревоженной змеи, --

 

Так молода! -- И от тоски, от скуки ли душа,

Ристалище изорванной мечты,

В томлении и боли стала домом, чуть дыша,

Потерянных желаний, пустоты?..

 

А мститель тот, что не могла ты утолить живой --

Что и любовь твоя не властна, --

Тебя, как куклу, он увлёк, явив разбой,

Всю ненасытность подлой страсти?

 

Ответь, нечистый труп! Касались тёмных кос,

Вобрав их, лихорадочные руки?

Скажи мне, на зубах своих холодных он унёс,

Хранит ли чёрный след прощальной муки?

 

...Вдали убогий мир, с проклятым их огнём,

И любопытной мерзостью измаранные лица,

Спи, странное создание, спи в мире ты своём,

Невинным сном в своей гробнице,

 

И вечный образ твой, сколь б ни был долог век

Его -- с ним каждый час ночной, где мрак рождает злобу,

И как ему ты верность сохранишь уже навек,

Так верен будет он тебе до гроба.