Три танкиста
НЕБЕСНЫЙ ЭКИПАЖ САУР-МОГИЛЫ
(ГЕРОЯМ-СЛАВА!)
(посвящается Мыколе Степанчуку, Ивану Приходько, Рафику Невиновату и второму танковому экипажу)
Замечен призрак танка
На Могиле.
Сказали мне – Небесный Экипаж.
Небесный Экипаж Саур-Могилы.
Является ночами.
Слухи плыли,
Что со времен Второй
не всех похоронили…
И снова кровь.
И черепа в пробитых касках ржавых,
Встревоженные новою войной,
От взрывов из Могилы выходили…
****
Последний бой. Последний час пробило.
От «колорадов» защищали высоту,
Два танка из «укропов».
Все что было.
Украинских два танка, повторю,
ту высоту держали.
Один из них, что на самой горе,
Под сеткою скрывали.
Для маскировки бомбовой,
И для надежности, конечно, окопали…
Был верный экипаж,
состав такой:
Приходько, Степанчук и НевинОват,
Внизу, второй подбитый экипаж
Геройский. Но имен не знаю.
Стоял в огне. Под взрывами. Собрат.
Недвижимой броней, вошедший в раж,
На самолетный вой.
Под бомбопадом.
Он отвечал огнем
Задравши пушку в небо.
«Гадам!!!»
Отчаянно палил по самолетам…
Святая ярость в сердце патриотов,
кипела.
Страшна дуэль танкистов и пилотов.
Несломленные духом и притом,
Геройский экипаж не дрогнул от налетов.
Палил… палил… палил…
ТУ -95 подбил он на подлете,
И в небе, словно факел, запалил.
Потом и сам погиб тот экипаж.
Его сожгли ТУ-пые…
Н-н-налетев…
Засыпав бомбами.
Обрушив весь тоннаж…
И развернувшись, в облака нырнули,
И в них исчезли. Будто утонули.
Потом пошли в атаку «броневые»:
В стелящемся дыму,
На штурм Могилы.
Железными гробами танки плыли.
Десятка два на линии огня.
Из новых.
Присланных Кощеем из Кремля.
По ним две пушки били,
Минометы… Трескотня
От пулеметов шла
И матерок сквозь зубы из окопов….
Последний танк. Последний из «укропов»
Украинский расчет
Святым парадом
Сверху. С высоты. И влёт.
Лупил в агонии. Крошил врага снарядом
И поджигал машины «колорадов».
Как птица гордая, расправивши крыла,
Которая под ними берегла
И прятала своих птенцов,
Так вот и он лупил,
Лупил с высотки. Бронебойным
И огневым крылом,
Вполне достойно,
Он прикрывал бойцов…
Запас не вечен. Кончились снаряды.
Приходько доложил, что танк пустой.
«Возьми, комбат, вот наши документы
И покажи где танк их головной».
Заметив танк командный,
Главный,
С полоской и под флагом,
Он кивнул.
«Щас, сука, встретимся с тем гадом!»
«Прощай, комбат!»
И руку протянул.
Обратно перебежкой. Конь стальной
его ждал.
Экипаж
Уже поставил флаг на башню танка.
Прострелян, в дырках, желто-голубой
Он для врага был, как быку приманка,
И раздражал как старый геморрой.
И раскидав остатки маскировки,
Слетел вниз танк.
Летел как санки с горки.
Навстречу главному.
В него лупили танки, «град», гасили пушки.
Прямой наводкой башню унесло.
Подбита гусень. Сзади все горело.
А танк несло…
Не разбирая броду…
И вдруг из дырки башни донесло…
Как героическую Оду
Пел экипаж!
«…За на-а-ашу свобо-оду-у…»
Приходько, Степанчук и НевинОват,
Игра лишь слов, но он не виноват,
Что те пришли сюда…
Весь экипаж горящею торпедой
Влетел тараном в главного врага.
И вздрогнули от взрыва облака…
И слезы выступили на глазах комбата:
«ГЕРОЯМ – СЛАВА!
ПОМНИМ ВАС РЕБЯТА!»
****
И каждый раз. Когда под ночь глухую,
Кричит в испуге птица… Прячется луна
За тучу громовую…
То на могиле виден призрак танка.
Он в свете молнии сверкает.
Потом беззвучно, медленно сползая,
Срываясь, с высоты летит в атаку,
немыслимым свечением горя
И исчезает…
Там ворота славы…
Жижа Череповский (Чёрный Поэт)
