Стокгольмский синдром

Они не знали друг о друге ничего.

В обычной жизни всё не так, как в сказке.

Ее тревожило, что, встреть, она его

не сможет угадать. Поскольку маски,

известно, люди носят. По ночам

писала для него стихи. Растила косу.

Носила платья. Даже сгоряча

сидела на диете. На расспросы

о личной жизни улыбалась, не сумев

смущенье скрыть, в багровые оттенки

лицо раскрасив, отворачивалась. Лев

сам Николаевич, увидев лишь коленки,

писать Ростову непременно бы с неё,

живи он в наше время, начал. Так прекрасна

была она!

Он думал, что враньё

вокруг сплошное, и что жизнь напрасна,

точней, бессмысленна. Он был идеалист.

Не верил в бога, но искал прощенье

своим поступкам. Словно белый лист,

был каждый новый день. По ощущеньям,

он понимал, что начинал скучать

от этой жизни. Выйдя на «охоту»

в тот вечер в город, в 20:35

Её он встретил, шедшую с работы.

В безлюдном месте, в парке, на скамье

свершилось то, что грезилось иначе,

конечно, ей. И он теперь в тюрьме.

Она над колыбелью тихо плачет.

И думает о нем лишь об одном.

Хоть шрам остался от звериной ласки,

в душе Стокгольмский развивается синдром.

 

В обычной жизни всё не так, как в сказке.