ПОДБИТЫЙ ОРЛЁНОК - 8 Лаврова Е.Л. Слово о Марине Цветаевой. – Горловка, 2010. – 398 с.
Он любит читать и читает хорошую литературу.
Некоторым произведениям и их авторам Георгий даёт оценки.
Так, «Цветы зла» Бодлера он называет замечательной книгой. «Братья Карамазовы» Достоевского: «Местами очень интересная и увлекательная книга». Но общий тон романа Георгий находит исступлённым и приправленным религиозной истерией. Однажды он заметит, что совсем не религиозен. Прочтя произведение Стендаля «О любви», Георгий находит писателя холодным, умным и блестящим, а книгу устаревшей. Георгий очень точно характеризует страну, в которую так рвался из Франции: «СССР – страна без романтизма, оттого читать «О любви» довольно парадоксально чувствуешь себя».
С такой матерью, как Цветаева, трудно не любить хорошую литературу, невозможно любить плохую литературу. Круг чтения Георгия широк и разнообразен: Гофман, Хаксли, Франс, По, Чехов. Бодлер, Пушкин, Верлен, Лермонтов, Расин, Маяковский, Чуковский.
Он аккуратно вносит в дневник, что он читает. «Сейчас читаю полное собрание сочинений Козьмы Пруткова – есть неплохие вещи», «Читаю «Путешествия Сэмюэля Гулливера Свифта – крайне занимательная книга», «Читаю «Кима» Киплинга», «Я прочитал «Отлив» Стивенсона и начал читать «Тома Джонса» Филдинга».
Читает Георгий постоянно. Цветаева поддерживает в сыне любовь к чтению: «С большой радостью получил вчера от матери том избранных произведений Расина, одного из моих любимейших поэтов». Георгий стремится записаться в библиотеку иностранной литературы, и когда ему это удаётся, он очень радуется. Книги он достаёт также из других источников: «Был сегодня у одной старушки, приятельницы матери, которая одолжила мне почитать интересную и оригинальную книгу А. Грина «Дорога никуда». Читаю также «Исповедь дитя века» Мюссе и «Гроздья гнева» Стейнбека».
Цветаева следит, какие книги читает сын. Она считает, что в его возрасте можно читать не любую книгу. У Цветаевой на этот счёт есть свои соображения. Она считает, что не всякую книгу можно давать в руки детям. «Что думают учителя, давая 14-летнему (-ней!) в руки «Евгения Онегина», где для 14-летнего (-ней!) – только письмо. Зачем так огорчать (от: горечь) омрачать девочку, так разжигать – мальчика? Именно давая, ибо, если ребёнок сам берёт! Страстно! Из рук рвёт! – то мы уже имеем дело не с ребёнком (возрастом), а с сущностью (вне), с особой особью любве- или стихолюбов, с Байроном в возможности или в будущем, т.е. существом всё равно обречённым, с тем – которого – спасти – нельзя.
Но как могут учителя, давая «Евгения Онегина» в руки среднему 14-летнему, ждать в ответ хорошего сочинения, разумного поведения. Давать ребёнку поэта (верней – поэму) то же самое, что прививать тифозному – чуму. Двойное безумие: исконное и навязанное. Но дети мудрее, разумнее – безнадёжнее – чем я о них думаю: Онегин – в парту, «Лизочкино счастье» Чарской – на стол».
Цветаева полагает, что давать ребёнку надо не Пушкина (сама начала читать Пушкина с шести лет!), и не Чарскую, а Лескова, Лагерлёф, Диккенса, Андерсена, Дюма, Скотта, т.е. тех авторов, которые описывают благородные поступки. Но только не давать любовь «в голом виде», или, как в Евгении Онегине, если не в голом виде, то «силой дара покрывающей и быт и рассуждения и природу». Достоевского тоже нельзя давать: «Никаких Неточек Незвановых и бедных Людей, ибо Неточка – уже Сонечка Мармеладова, княжна Катя – уже Аглая». Давать надо книги, в которых есть подвиги, путешествия, звери, как можно больше зверей: Киплинга, к примеру. Тогда будут здоровые дети, и, следовательно, здоровые люди.
Один из любимых писателей Цветаевой Марсель Пруст. Георгий тоже хочет прочесть романы Пруста. Однако Цветаева не хочет, чтобы сын читал книги этого автора. Она считает, что сыну читать Пруста пока ещё преждевременно. «Мать говорит, чтобы я ни в коем случае не брал Пруста, постарше будешь…» и.т.°п. Значит, когда пойду в читальный зал, непременно возьму Пруста». Конечно, притягательно то, что под запретом. Отчего же читать Георгию Пруста нельзя? Цветаева не хочет, чтобы сын прежде времени познакомился с описанием гомосексуальной любви, которое есть на страницах книг этого романиста. Разумеется, сыну Цветаева не говорит об истинной причине. Георгий недоумевает: «Мать почему-то не хочет, чтобы я читал Пруста».
Судя по всему, романы Пруста Георгий в библиотеке не нашёл, потому что на страницах его дневника нет никакой информации о том, что он эти романы читал.
Есть ещё один источник добывания книг букинисты. Георгий и Дмитрий Сеземан «шатаются» по букинистам, выискивая хорошую литературу. Георгий жаден на книги, и это прекрасная жадность книголюба и вдумчивого читателя.
Но литература не единственный интерес Георгия. Он обожает слушать музыку. Он слушает её по радио и ходит в оперу, в концертные залы. Мейербер, Чайковский, Бизе, Верди, Мендельсон, Оннэггер, Прокофьев, Штраус, Лист, Скрябин, Моцарт, Бетховен, Вагнер вот композиторы, чьи имена и сочинения Георгий упоминает на страницах своего дневника. Ему не нравится музыка Шостаковича. И он обожает музыку Чайковского. Чайковский настолько захватывает внимание Георгия, что он покупает абонемент на 7 симфонических концертов любимого русского композитора. Оперу Георгий любит, но не жалует балет. Посмотрев в Большом театре «Лебединое озеро» с Семёновой, Георгий замечает: «Я не люблю балета. Музыка Чайковского прекрасна». Чайковский изумительный мелодист, и за это его ценит Георгий. Цветаева тоже не любила танец и ставила этот вид искусства не слишком высоко.
Любовь к литературе и музыке могли бы сблизить мать и сына. Не сближают. И ничего удивительного. Цветаева в молодости тоже любила одна, не желая делить свою любовь ни с кем. Цветаева не могла любить вкупе. Она несколько раз в разные годы говорила об этом.
Продолжение следует
