Я все о Доме
Я каждый вечер сидел бы возле окна.
Глухими ушами слушал бы чьи-то сказки.
Запомнить навеки - Изнанка для всех одна.
Запомнить навеки, какие в палитре краски.
Я каждый вечер смотрел бы в вино в бокале.
И все уносило бы прочь от мирской суеты.
Но только сейчас будто заперт в пустом подвале,
Каком-то подвале на высоте Высоты.
И в карте моей все та же пара полосок.
Красных, как кровь, или, может быть, как вино.
Скоро и третья. Скоро и отголосок,
Чего-то такого, что мне понять не дано.
А я каждый вечер все так же сижу у окна.
Я каждый вечер смотрю на вино в бокале.
Себе вспоминаю - Изнанка для всех одна.
И для меня, сидящего в тихом подвале.
Вот кто-то случайно совсем говорит.
Прочту по губам: "Что же ты станешь делать?"
И промолчу: чайник давно уж кипит,
Да и теперь стало привычно бегать.
Стая поймёт. Её одиночество, в общем,
Немногим меньше, чем тихая пустота.
А мне бы только остаться с ними до точки,
До конца возвращений и до начала конца.
Глухими ушами слушал бы чьи-то сказки.
Запомнить навеки - Изнанка для всех одна.
Запомнить навеки, какие в палитре краски.
Я каждый вечер смотрел бы в вино в бокале.
И все уносило бы прочь от мирской суеты.
Но только сейчас будто заперт в пустом подвале,
Каком-то подвале на высоте Высоты.
И в карте моей все та же пара полосок.
Красных, как кровь, или, может быть, как вино.
Скоро и третья. Скоро и отголосок,
Чего-то такого, что мне понять не дано.
А я каждый вечер все так же сижу у окна.
Я каждый вечер смотрю на вино в бокале.
Себе вспоминаю - Изнанка для всех одна.
И для меня, сидящего в тихом подвале.
Вот кто-то случайно совсем говорит.
Прочту по губам: "Что же ты станешь делать?"
И промолчу: чайник давно уж кипит,
Да и теперь стало привычно бегать.
Стая поймёт. Её одиночество, в общем,
Немногим меньше, чем тихая пустота.
А мне бы только остаться с ними до точки,
До конца возвращений и до начала конца.