Двое(рассказ). Эпизод пятый.
В последний день второй четверти мама, возвратившись с работы, загадочно улыбнулась и спросила: "Утёнок, как ты относишься к зимнему лесу?" Ута кивнула головой - короткие кудряшки смешно подпрыгнули. Это означало: "Хорошо отношусь." Мама протянула ей что-то вроде книжицы, но без страниц внутри мягкой обложки: это была путевка в зимний школьный лагерь. Ута сначала обрадовалась, но увидев дату заезда - 29 декабря - огорчилась: она пропустит школьный новогодний бал, а ей так хотелось потанцевать с одним мальчиком, в которого она была тайно влюблена. Но это был секрет Полишинеля: её с головой выдавали глаза - заходя каждое утро в класс, она невольно искала его глазами, а когда находила - они вспыхивали каким-то особенным блеском, если же он пропускал занятия, взгляд становился потухшим и отрешённым.
"Я поеду тридцатого утром!" - решительно произнесла она, и мама не стала отговаривать: она знала, что её мягкая и приветливая старшая дочь может быть непреклонной, если приняла решение.
Вечер был испорчен. Он не пришёл - девочка из параллельного класса обмолвилась, что вся их семья уехала кататься на лыжах в горы и вернётся только после каникул...
Пригородный автобус довёз её до разворота ( она настояла, что в пятнадцать лет не нуждается в сопровождении мамы и прекрасно доедет сама), а дальше нужно было идти пешком почти километр по лесной просеке, ведущей к дому отдыха, на две недели принявшего школьников. Можно было вернуться на шоссе и зайти через главный въезд, но так было ближе (объяснила словоохотливая кондукторша, заприметившая среди пассажиров одинокую фигурку с дорожной сумкой на колёсиках).
Сделав буквально несколько шагов, она попала в зимнюю сказку: невероятным образом на ветвях деревьев смешанного леса держались снежные массы таких объёмов, что по всем законам физики они уже давно должны были пополнить сугробы,
возвышающиеся чуть ли не до середины нижней части стволов ( если бы ранним утром заботливыми руками местного дворника просека не была расчищена - брести бы ей, загребая полные сапожки ). Она запрокинула голову - над головой тоже были сплошные бело-чёрные кружева. Автобус минут пять назад уехал, а она всё стояла посреди этого великолепия, оглушённая чистотой и тишиной. Придя в себя, она решительно зашагала к виднеющейся в конце просеки калитке в решетчатой ограде, которая издали была почти незаметна и сливалась с лесным пейзажем.
В комнате, куда её сопроводил начальник зимнего лагеря( не из особого расположения, а просто ему было по пути - в их корпусе располагался актовый зал, и начальник шёл посмотреть, как идёт оформление сцены и нарядили ли ёлку как следует - по всем правилам пожарной безопасности), уже поселились три девочки: десятиклассница Люба - разбитная говорливая деваха, то и дело привычно вставлявшая в речь крепкое словцо, Клава ( "Клавдия," - она представилась, жеманно протянув правую руку для пожатия, а левой убрала с лица длинную чёлку : волосы были жирные и выглядели неопрятно, да и вся Клавина бесформенная фигура казалась грудой поспешно сваленных в кучу и прилипших друг к другу кусков жира) и Ариша - худенькая пятиклассница с живыми карими бусинами глаз и длинными густыми чёрными волосами, собранными в конский хвост, увенчанный большим розовым бантом. На фоне Клавы Аришка выглядела тростиночкой. Глядя на эту троицу, Ута невольно рассмеялась: ну, прямо Трус, Балбес и Бывалый! " Мне осталось присоединиться в роли Шурика - и можно начинать операцию "Ы", - подумала она, поправляя указательным пальцем очки на переносице: вообще-то она пока могла обходиться и без них, надевала только, чтобы лучше видеть написанное на школьной доске и когда, как вот сегодня, оказывалась в незнакомом месте.
Продолжение следует.
