Поэт и Муза
Да сколько же можно
Лелеять тот образ
Что создан был раз на бесплодной ниве?
Тогда было сложно
Услышать свой голос
И благоразумье отдать в дар себе
Но сколько еще
Заверять я всех буду
Что музой был только один человек?
Влюблен с истощеньем
В один только образ
Начертанный поверх больших чьих-то век
Мне все показали
От рая до ада
Хоть боли я в теле так и не сыскал
В награду досталась
Рассудку преграда
Она – это то, что я сам намечтал
Поэту смешно.
И как в горьком припадке
Оскал из фарфора застыл на лице
Льстецом быть грешно.
Ведь на лесть люди падки
Но правда - за ширмой иголкой в яйце
Поэту смешно!
Ведь он пал от своей же
Манеры возвышенно петь о земном
Разбито окно
От ошибки глупейшей
А образ обчистил души моей дом
И сердце мое
Как бездонный желудок
Куда из большой кровеносной кишки
Стекается море
Все время от суток
Объемом крупней ниагарской реки
Качает и бьется
Не может напиться
Как монстр без тела, с одной головой
Оно не проснется
Ему сон не снится
Он движем огромной и черной дырой
Я образ создал
От немыслимой скуки
Пилюлю сыскав в идеале своем
Из глины скатал
Сгреб все краски я в руки
Обжег его в хладе и горным огнем
Теперь он, в отместку
Творца треплет строго
Таскает по миру измученный дух
В его суете –
Вдохновенье поэта
Из ангельских крыльев выдранный пух
Лелеять тот образ
Что создан был раз на бесплодной ниве?
Тогда было сложно
Услышать свой голос
И благоразумье отдать в дар себе
Но сколько еще
Заверять я всех буду
Что музой был только один человек?
Влюблен с истощеньем
В один только образ
Начертанный поверх больших чьих-то век
Мне все показали
От рая до ада
Хоть боли я в теле так и не сыскал
В награду досталась
Рассудку преграда
Она – это то, что я сам намечтал
Поэту смешно.
И как в горьком припадке
Оскал из фарфора застыл на лице
Льстецом быть грешно.
Ведь на лесть люди падки
Но правда - за ширмой иголкой в яйце
Поэту смешно!
Ведь он пал от своей же
Манеры возвышенно петь о земном
Разбито окно
От ошибки глупейшей
А образ обчистил души моей дом
И сердце мое
Как бездонный желудок
Куда из большой кровеносной кишки
Стекается море
Все время от суток
Объемом крупней ниагарской реки
Качает и бьется
Не может напиться
Как монстр без тела, с одной головой
Оно не проснется
Ему сон не снится
Он движем огромной и черной дырой
Я образ создал
От немыслимой скуки
Пилюлю сыскав в идеале своем
Из глины скатал
Сгреб все краски я в руки
Обжег его в хладе и горным огнем
Теперь он, в отместку
Творца треплет строго
Таскает по миру измученный дух
В его суете –
Вдохновенье поэта
Из ангельских крыльев выдранный пух