Последний день
Людские следы сквозь века потерялись.
Очистился воздух. Сменилась эпоха.
Лишь изредка где-то еще попадались
Остатки высоток, поросшие мохом.
Плясали лучи по жаре золоченой
И белочек юрких на солнышко звали.
На поле резвился игривый волчонок,
У хрупких железобетонных развалин.
В когда-то жилой, небольшой деревушке,
Термиты устроили праздник, веселье.
Последний трухлявый каркас от избушки,
Жуками подточенный, рухнул на землю.
И мир был наполнен дыханием жизни,
Обилием птиц, золотистых полей.
На море искрились прозрачные брызги.
Над морем - курлычащий клин журавлей.
Три века минуло со дня катаклизма.
А в тот роковой и трагический день,
Природа была, как ребенок капризна,
Дотла уничтожив с планеты людей.
Ей было плевать на своих же питомцев,
Нигде ни души не осталось с тех пор.
В тот день добела раскаленное солнце
Нависло над миром, как острый топор.
Безжалостно жаря, палящее пекло,
Инфаркты и смерть за собой повлекло.
Картина чудесного мира поблекла.
Местами, песок превращался в стекло.
Дымился асфальт, испарялись озера,
Как пух тополиный горели леса.
И влага иссякла достаточно скоро,
А дым от костров уходил в небеса.
Жители стран изнывали от жажды,
Правительства были не в силах помочь.
И люди дрались ради капельки влажной.
Отец хотел жить и убил свою дочь.
Казалось, конец будет в самом начале,
Однако, мольбы и надежды сбылись:
Подул ветерок. Испарились печали.
И сотни улыбок в толпе расплылись.
Народ выходил из жилищ на прогулку,
Впервые за день кислорода вдохнуть.
Обдать ветерком свою нежную шкурку,
В истоме прохлады чуть-чуть отдохнуть.
И даже кто стар, веселились как дети,
Дурачились под ветерком небольшим.
Но резко поднялся бушующий ветер,
Такой, что аж краску сдирало с машин.
Ветер врывался, как в страшном кошмаре,
И бесцеремонно гулял по квартирам.
Он сбрасывал вниз этих мелочных тварей,
Считавших себя властелинами мира.
Словно какой-то огромный компрессор
Людей выдувал из оконных глазниц.
Разгневанный бог наблюдал с интересом,
Как люди взлетают и падают вниз.
Огромный верзила, в обыденной жизни
С приличным запасом бойцовского духа,
Сейчас же, трясясь в оглушительном визге
Бежал по телам, как побитая шлюха.
Безумные, как тараканы в бутылке,
Народ разбегался в надежде укрыться
Но буря все так же дышала в затылки,
Порхая над ними, как адская птица.
Торнадо набрал смертоносную скорость,
Людей и животных тащя в круговерть,
И кости их в вихре ломались, как хворост.
К ним быстро подкралась ужасная смерть.
И люди кричали несясь над домами,
Но крик этот жалкий, едва ли был слышен.
Людишки, закручены, как оригами,
Летели ничком на бетонные крыши.
В воздухе гнев был невидимым глазу.
Лишь чокнутый Бог, хохоча до икоты,
Голосом хриплым выкрикивал фразы:
С Богами сравнили себя, идиоты?"
Природа, как свалка отходов - не шутки.
Теперь же природа, на память о людях,
На грязном асфальте оставила жуткий
Салат из исчезнувших жизней и судеб.
"Желал ли я вам - ненавидя любить
И с легкостью той же, любя ненавидеть?
Я создал вас всех, но в душевной глуби
Закончились силы всю грязь эту видеть".
Покончив с главнейшей природной угрозой,
В нем сил оставалось, как в выжатой тряпке.
Он плакал сквозь смех и смеялся сквозь слезы:
"Зато теперь с миром все будет в порядке"...
Очистился воздух. Сменилась эпоха.
Лишь изредка где-то еще попадались
Остатки высоток, поросшие мохом.
Плясали лучи по жаре золоченой
И белочек юрких на солнышко звали.
На поле резвился игривый волчонок,
У хрупких железобетонных развалин.
В когда-то жилой, небольшой деревушке,
Термиты устроили праздник, веселье.
Последний трухлявый каркас от избушки,
Жуками подточенный, рухнул на землю.
И мир был наполнен дыханием жизни,
Обилием птиц, золотистых полей.
На море искрились прозрачные брызги.
Над морем - курлычащий клин журавлей.
Три века минуло со дня катаклизма.
А в тот роковой и трагический день,
Природа была, как ребенок капризна,
Дотла уничтожив с планеты людей.
Ей было плевать на своих же питомцев,
Нигде ни души не осталось с тех пор.
В тот день добела раскаленное солнце
Нависло над миром, как острый топор.
Безжалостно жаря, палящее пекло,
Инфаркты и смерть за собой повлекло.
Картина чудесного мира поблекла.
Местами, песок превращался в стекло.
Дымился асфальт, испарялись озера,
Как пух тополиный горели леса.
И влага иссякла достаточно скоро,
А дым от костров уходил в небеса.
Жители стран изнывали от жажды,
Правительства были не в силах помочь.
И люди дрались ради капельки влажной.
Отец хотел жить и убил свою дочь.
Казалось, конец будет в самом начале,
Однако, мольбы и надежды сбылись:
Подул ветерок. Испарились печали.
И сотни улыбок в толпе расплылись.
Народ выходил из жилищ на прогулку,
Впервые за день кислорода вдохнуть.
Обдать ветерком свою нежную шкурку,
В истоме прохлады чуть-чуть отдохнуть.
И даже кто стар, веселились как дети,
Дурачились под ветерком небольшим.
Но резко поднялся бушующий ветер,
Такой, что аж краску сдирало с машин.
Ветер врывался, как в страшном кошмаре,
И бесцеремонно гулял по квартирам.
Он сбрасывал вниз этих мелочных тварей,
Считавших себя властелинами мира.
Словно какой-то огромный компрессор
Людей выдувал из оконных глазниц.
Разгневанный бог наблюдал с интересом,
Как люди взлетают и падают вниз.
Огромный верзила, в обыденной жизни
С приличным запасом бойцовского духа,
Сейчас же, трясясь в оглушительном визге
Бежал по телам, как побитая шлюха.
Безумные, как тараканы в бутылке,
Народ разбегался в надежде укрыться
Но буря все так же дышала в затылки,
Порхая над ними, как адская птица.
Торнадо набрал смертоносную скорость,
Людей и животных тащя в круговерть,
И кости их в вихре ломались, как хворост.
К ним быстро подкралась ужасная смерть.
И люди кричали несясь над домами,
Но крик этот жалкий, едва ли был слышен.
Людишки, закручены, как оригами,
Летели ничком на бетонные крыши.
В воздухе гнев был невидимым глазу.
Лишь чокнутый Бог, хохоча до икоты,
Голосом хриплым выкрикивал фразы:
С Богами сравнили себя, идиоты?"
Природа, как свалка отходов - не шутки.
Теперь же природа, на память о людях,
На грязном асфальте оставила жуткий
Салат из исчезнувших жизней и судеб.
"Желал ли я вам - ненавидя любить
И с легкостью той же, любя ненавидеть?
Я создал вас всех, но в душевной глуби
Закончились силы всю грязь эту видеть".
Покончив с главнейшей природной угрозой,
В нем сил оставалось, как в выжатой тряпке.
Он плакал сквозь смех и смеялся сквозь слезы:
"Зато теперь с миром все будет в порядке"...
