ВСЕНОЩНАЯ РАХМАНИНОВА

Хористы начинают. Там – на сцене --

Их лица, как живой иконостас.

И тихо дрожь колеблет мне колени ...

Я есмь – повиновенье и экстаз!

 

Но вот могуче - властно - в пенье

Вплетается искристый чистый глас,

Так возносящий Господу моленья,

Как будто то не просьба, а приказ.

 

Твой голос – не покорность, не смиренье.

Ему дано сердца переполнять

Восторгом и - остановить мгновенье!

 

Дарующий печаль и благодать,

Он создан не просить благословенья,

А именем Любви – благословлять!

 

2 ноября 1977 - Москва, полночь,

Большой зал консерватории