И останется после только полынь-трава...

***

И останется после только полынь-трава

да дождями на ней прибитая горечь-пыль.

Через сорок ночей утихнет тоска, молва,

и притупится боль, а мы превратимся в быль:

дескать, жили да были, не верили ни во что,

а без этого боязно страшного ждать суда.

И уже никому не докажешь, что решетом

можно воду носить при желании хоть куда,

что не верить в Него – не значит без веры жить,

что мы сами себе и судья, и всесильный бог,

остальное же всё – предрассудки и миражи.

А когда истечёт отведённый для веры срок,

то останется только горечь полынь-травы,

от солёных дождей сырая в горсти земля.

И неважно, кто прав, хоть истины и новы,

если больше от боли некому исцелять.