Пародии на современных авторов
ПРЕДЗИМНЕЕ
Вильям Скотт
Вяжет рот поспевшая рябина,
горек чай и щиплется табак,
галочки несделанного – клином,
собраны в очередной косяк.
Хочешь – помаши ему, прощаясь,
хочешь – подожги и раскумарь.
Тянет от листвы дымком слащавым,
воскурён пиритовый алтарь,
и тебе – что воля, что неволя,
так и эдак в общем хорошо.
К первопутку ладит лыжи Сольвейг,
синий иней, белый порошок.
Одевайся мехом наизнанку,
станем вместе мёрзнуть-увядать.
Греет мир нейтронная вязанка –
старая сверхновая звезда.
Смотрим, что вышло.
Синий иней кверху мехом ляжет.
Красной Шапке пофиг спортлото.
Волк не ест бабуль, поскольку - вяжут
И во рту, и после, да и до.
Как стиралка вещи отжимает!
Нож в руке, тенденции - в альбом.
Коммент удалён… А дальше - смайлик
Подавился ядерным грибом.
Утноконсы на нейтронном гриле.
Угол прям, он даже больше ста.
Что же вы такое покурили,
Старая сверхновая звезда?
Алёне Воскобойник
А у меня все проще, проще,
А у меня все без затей...
Щенок холодный нос свой морщит
И скалит зубы на гусей.
Рожденный добрым, без притворства,
Однажды тихо он умрет,
Оставив шумное потомство
У тех же крашеных ворот.
А у меня все проще, проще,
А у меня не веселей...
Соседка на машинке строчит
Охапку ношеных вещей.
Все успевает, ей не трудно,
Готовит что-то для гостей
И умудряется попутно
Поцеловать своих детей.
А у меня все проще, проще,
А у меня без завитков...
У речки девушка полощет
Рядно из проседи веков.
Стоит она на этой мели,
Поет, как двести лет назад
Ее прабабушки пропели
Однажды и стократ, стократ!
Пародия.
А у неё всё проще, проще,
Без лишних без затей, затей.
Прекрасен стих, но доморощен,
Тем – славен для людей, людей.
Таков был мил и звонок, звонок
Есенин лет восьми, восьми…
Да уберите ж с микрофона
Повтор-то, чёрт возьми, возьми.
Владимиру Смолякову.
...жил-был человек. На других не похожий.
Одних он - не старше, других - не моложе
и с виду как все - не добрей и не строже,
и рост - как у всех, и походка, но всё же...
была в нём какая-то... некая... странность...
Какая-то зыбкость, нечеткость, туманность,-
особенно странной казалась улыбка
и он улыбался невнятно и зыбко...
И даже смеялся как-будто сквозь слёзы -
он будто не с нами, не рядом, а в грёзах
нечетких, размытых пятном акварельным -
одною чертой обозначив отдельность
свою -- от нормальных, обычных, людей...
Однажды. Навек. До скончания дней.
Пародия.
...Жил-был человек. На других не похожий.
Одних он был старше, других был моложе.
Писал он стихи… Скажешь – невидаль тоже!
Но нет… Не похоже писал он их всё-же…
Была в них изысканность графа, вельможи…
Какая-то тайна, загадка, быть может…
На нас, на поэтов, в масштабе страны
Одной лишь чертой обозначил похожесть
Свою – под штанами пониже спины.
Но эти «похожести» нам не видны.
ДРУЖЕСКИЙ ШАРЖ НА ТВОРЧЕСТВО ВИТАЛИЯ МАМАЯ
Женюсь! Поркуа бы и не па? Среди Джульет, Бригитт и Шур
Я выбрал «Гебен зи мир битте» от удивительной Бригитты.
Долой «же не манж па сис жур».
И пусть соскучится Парнас, пусть усмехнётся Византия -
На брачный одр решил взойти я. Они ещё прочтут про нас.
Хоть с виду римский я крестьянин - а строк рисуется тесьма.
И пусть идёт мне на баяне в алкоголичке и по-пьяни -
Об Иогане Себастьяне как есть наслышан я весьма.
Ты что, согласна? Да иди ты! Я просто так обрисовал,
Как удивительный Да Винчи, сражён я «Вени, веди, вичи»,
Округлостями Афродиты. Я их увижу и овал.
Терпи, кружи, проси, админь, зато я испытаю «плеже».
Ты из какого, бл…, коллЕджа? Помилуй! Некому? Аминь.
Весте.
Синий ветер тихо песню пел,
Синий поезд в синий вечер мчался,
Синий дым куда-то вдаль летел,
Синий сон тихонечко качался.
Синей сказкой полон был вагон,
Синь небес плыла за облаками.
И красивый этот синий сон
Синими спускался лепестками.
В синю даль летела синь-стрела
К синим звёздам синею мечтою.
Синеглазка где-то рядом шла
С тёмно-синей в сумерках косою.
Тихий голос синю песню пел,
Синий снег у ног ложился нежно,
Синий поезд в синю даль летел,
Синий сон качался безмятежно.
Новогодняя пародия
Синим светом комната полна.
Синий кот сидит у синей ёлки
Синь повсюду, как реки волна.
И посуда, и цветы на полке.
Выпью водки синей я бокал,
Закушу я синей мандаринкой…
Надо ж, фейерверк в окно попал
И взорвался у пакета с синькой.
Елене Скачко
Случай (оригинал)
Ты мне не встретился - случился.
Ударом тысячи пружин -
И боль затравленной волчицей
Взметнулась в сумерках души...
Тёк листопад, как мед гречишный,
Янтарно-темною смолой.
Айва желтела. Жались вишни,
Стесняясь дряблости стволов...
Я знала: ты всего лишь случай,
а не любовь и не судьба -
Среди чужих бывает лучше,
Как в стае брошенных собак...
Но наступив на те же грабли,
Упрятав челкой свежий шрам,
Срывала лучшее из яблок -
Лимонно-розовый шафран,
И в кровь разбив коленки, локти,
На казнь бежала, как на бал...
Но каждый шаг был словно проклят, -
То грязь, то яма, то завал...
Увы, был пошлым образ Евы
С наивно поданной рукой.
Ты указал мне место слева.
А справа - право у другой...
Собачий невальс (пародия)
Меня ты встретил и – случился
Движеньем тысячи пружин.
Не приставал, не волочился.
Наскок – и рухнул, недвижим.
К моей натуре романтичной
Немедля муза воззвала:
«Тёк листопад, как мёд гречишный,
Стесняясь дряблого ствола!
Ты - словно лучшее из яблок -
Внезапно сорванный шафран»
Увы, помеченные грабли
Всегда пророчат новый шрам.
Я знала: ты - всего лишь случка,
А не любовь и не судьба.
Что не успеть сказать мне-сучке,
Мол - разболелась голова.
Ты указал мне место сзади -
И общий мы язык нашли.
Долой сомненья - счастья ради
Для сук бывают кобели.
Не стали мы женой и мужем,
Да ну и пусть, каков пустяк!
Среди людей бывает хуже,
Чем в стае брошенных собак.
Анжелике Асадовой.
"Из пальца высосаны" строки.
Читать противно. Отойду.
И каждый чувствует "глубо'ки".
Да, знаю, слово не к нутру.
Что не к утру, не к ночи - в тягость.
Всё ожиданием полно. Горит нутро,
Рождая благость
И принимая - "суждено".
Черновики. Блокноты. Строчки.
Они - лишь только рядом суть.
На многоточии, ставя точки,
Обратно ме'льком - не свернуть.
Часы бьют бой. И зазеркалье...
Так принято считать у нас.
На самом деле, натуральный,
Всё излагающий, анфас.
Колышет время переходы
Из временного в торжество.
Раскрытых истин небосводы
И всяких там, кому - чего.
Теперь, о главном, что меж строчек,
Привыкшим мыслить с небытия.
Тому, кто ставит многоточия,
Подвластны измерения...
Пародия.
Из пальца высосаны строки.
Читать противно. Отойду.
Возможно, в Александре Блоке
Я вдохновение найду.
Черновики, блокноты, строчки...
Да, знаю, слово не к нутру…
Всё, что скопилось этой ночкой,
Надеюсь, выйдет по утру.
Светлане Чеколаевой.
А я не ношу каблуки,
Не верю в гаданье на картах,
Не стоило с легкой руки,
Меня подгонять под стандарты!
Не нужно мне денег, поверь,
Могу я помочь и бесплатно,
Надеюсь, ты понял теперь,
Что я не подвластна стандартам!
Табак не курю и кальян,
В игре я не чую азарта,
На скулы не крашу румян,
Какие тут к черту стандарты?
А если кого-то люблю,
То с ним через семь кругов ада,
Я с ним от заката в зарю,
Стандартов мне точно не надо!
Не следую я за толпой!
Живу я легко и так просто,
Ты хочешь быть рядом со мной?
Забудь про стандарты и госты!
Пародия.
Курю я другой стороной.
На завтрак кормлю я обедом.
Я в туфлях гуляю зимой.
Таксисту плачу, но не еду.
Мой путь совершенно иной.
Не следую я за толпою.
Ты хочешь быть рядом со мной?
Давай. Только вниз головою.
Надежде2016.
У черёмух тебя повстречала,
Любовались на звёзды в ночи,
Что же сразу я не распознала-
Поцелуй твой немного горчит.
У осины к тебе прижималась,
И спала на широкой на груди.
Может быть насовсем бы осталась,
Не сказал ты ведь: "Не уходи!"
У берёз отдала свою нежность,
А теперь вот жалею в душе-
То - разлуки была неизбежность,
Но ведь плакать - то поздно уже!
Облетели давно листья клёна,
И ушла безвозвратно любовь,
Знать зима разлучила влюблённых,
Заморозив горячую кровь.
Пародия.
У черёмух тебя повстречала,
У берёз отдала свою нежность,
У осины к груди прижимала
У сосны была сорвана свежесть.
Ты под клёном по мне умилялся,
Глаз под дубом подмигивал карий.
Я не против. Ты чарам поддался,
Мне попутно – на память гербарий.
Лиснате.
Вдохновение - птица нежная.
Прилетает, когда захочется.
Обращаться с ней нужно - бережно.
Она графиком не морочится.
В её крыльях - прохлада свежести,
Голос - звонкий хрусталь без примеси.
Яркий цвет без намека серости, -
Нет, не каждый способен вынести!))
Пародия.
Вдохновение – птица разная,
Соловьём и пингвином славится,
То, глядишь, прибегает страусом,
То павлиньим хвостом расправится.
Захватить бы их в птичник стаею.
Не себе… От своих бы вымести.
Отдала бы другим, не растаю я.
Да не каждый способен вынести…
Нине Носовой.
По гороскопу друидов я - ива,
Но в гороскопы не верю: не гнусь!
Своеобразна, стройна и красива,
Но не наивна и этим горжусь!
Не элегантна, быть может, как ясень,
Славы не жажду я, как кипарис.
Мир без амбиций мой дивно - прекрасен,
Каждое утро готовит сюрприз!
По гороскопу друидов я - ива,
А вот по жизни немного поэт:
Страстный, таинственный, в меру игривый,
Людям несущий поэзии свет!
Пародия.
По гороскопу друидов я – ива
Телосложением я – кипарис,
Так же, как вишня в цвету, я красива,
Сверху - как ель, и осиновый низ.
Быть мне берёзкой, поэтом воспетой,
Или женой его быть суждено?
Пусть я дуб дубом в поэзии этой,
Но как жена-то ведь я - не бревно.
Стать бы бумагою той древесине,
Может, стихо б написаться могло…
А не понравится – в печь его кину:
Вот вам поэзии свет и тепло.
Павловец Людмиле.
Просто собираю мысли в строки,
Выношу на суд судьбы уроки,
Иногда своей, но чаще чьей-то -
Не судите строго не поэта.
Не судите строго не поэта -
Перед вами я душой раздета.
Критика полезна, если к месту,
Но боюсь злорадства я и лести.
Не судите строго не поэта,
Если не отыщете ответа,
Глупостью считая рифмоплётство.
Стих - не справочник, не руководство.
В них души смятенья и порывы,
Язвы, трещины, осколки и нарывы;
Я пишу, сама ищу совета -
Не судите строго не поэта.
В них - моя любовь, надежда, вера,
Что сквозь тучи жизни самой серой,
Выглянет, пробьётся лучик света -
Не судите строго не поэта.
Я сама не все стихи читаю,
Что-то сразу резко отметаю,
Я прошу прощения за это -
Не судите строго не поэта.
От меня привет всем не поэтам,
Сочиняйте и зимой, и летом.
Это лучше пагубных привычек,
Всем любви и счастья в жизни личной!
Не судите строго не поэта -
Следуйте проверенной примете,
Если рифма в голове кружится,
Пусть она в тетрадный лист ложится!
Пародия.
Не судите строго не поэта -
Перед вами я душой раздета.
Знаю, что пишу я неумело,
Что стихами не насытишь тело.
В них бывает ясный день зимою,
А иными – летом окна мою…
Стих один – мечты моей хранитель,
А другой – кошачий наполнитель.
Я сама-то их не все читаю…
Напишу – порву и подметаю.
Подметать к порогу для поэта,
Видимо, хорошая примета.
Ибо иногда я замечаю -
У себя хороший стих встречаю.
Знать, стихи, поверив в ту примету,
Удаются даже не поэту.
Станиславу Тоту.
По улице шагало Совершенство
В одежде зимней, теплых сапогах.
Какое я испытывал блаженство,
За ней плетясь всего в пяти шагах.
Но Совершенству были безразличны,
И мой восторг, и блеск влюбленных глаз.
Я вел себя весьма прилично,
А стоило бы не вести… Хотя бы раз.
Пародия
По улице шагало Совершенство
Осанка, лик, движение ногой…
- Я провожу Вас, о моё блаженство?
- Конечно! Только – взглядом, дорогой.
Валентине Шемякиной.
Всё! Не буду писать о зиме!
Надоело! Морозы! Метели!
Напишу я о кутерьме
Дней весенних и звонкой капели.
О подснежниках в жухлой траве,
И о солнце в прозрачных лужах,
Облаках, что плывут в синеве,
О любви вдруг возникшей… к мужу!
О ручье, в чьём журчаньи слышны
Соловьиных рулад переливы.
Опишу торжество новизны,
И лазориков трепет пугливый.
То, как сад вдохновенно цветёт,
Голубей, что в забвении кружат.
Что ж покоя-то мне не даёт
Эта мысль - о любви и о муже?!..
Пародия.
Всё! Не буду о муже писать!
Надоело! Он голову кружит!
Напишу про духи, про кровать,
Как я сплю в ней в объятиях мужа…
Нет, нет, нет! Много чести ему,
Темы есть и другие не хуже.
Про подруг, про собак, про хурму,
И про то, как мне плохо без мужа…
Но опять мысль о муже в полёт
Увлекает и летом, и в стужу…
Что ж покоя-то мне не даёт
Мысль о несуществующем муже?!..
Илье Рейму.
В серый фон слились поэтов лики,
И давно стихам утерян счёт.
Тяжело отстаивать великий,
А могучий — тяжелей ещё.
Даже если взялся добровольно,
То работа критика — не мёд:
Что ни скажешь — будут недовольные,
Как ни скажешь — кто-то не поймёт.
Чуть к поэту обратишься строже —
Тот уже наводит пистолет...
В этом — риск профессии, но всё же
Поглядим, что пишет нам поэт:
"Жёлтые листы бездонно-сини
И при этом зелено-нежны..."?
"На траву, кружась, ложится иней"
И "Ложась, в мозгу кружатся сны"?
"Тёплый ветер навевал зевоту"?
"На заборы сумерки легли"?
Это будет славная охота!
Заряжай... готовься... целься... Пли!
Пародия.
В серый фон слились поэтов лики…
Что поделать: серых – большинство.
Лучше б вместо языка великим
Серым было мозга вещество.
«Вот голубизной янтарь чернеет,
Вот краснеет зеленью желток…»
И в итоге – критик онемеет…
А ему ещё писать итог!
«Что с того, что наши рифмо-гуру -
Пикассо, Малевич и Дали?
Хватит дурака валять (и дуру),
Заряжай, стихи писать пошли».
Ra El
Кажется, что спираль,
В реальности - только круг...
Кажется, кто-то враль...
Да, вроде бы, всё-таки друг...
Кажется, что Любовь!..
Но эмоции вспенились лишь...
Кажется, есть в этом смысл,
А в сущности - маленький шиш...
Пародия.
Кажется, я спирал
То, что и не сопрёшь.
Кажется, что я врал
Тем, кому хрен соврёшь.
Кажется, я бы смог
И написать стиш.
Кажется, вот итог.
А присмотрелся – шиш.
Елене Лесной.
Бессмысленно – обидеть и сломать?
В моей судьбе так много было боли.
Ты можешь удивить меня любовью.
Ещё? А больше нечем удивлять…
Пародия.
Бессмысленно - то сделать, то сломать.
Что починю - сломаю ненароком...
Жена золоторуким рукожопом
Меня зовёт. А как ещё назвать?
Олегу Гаврилюку.
Нет разницы, кто мы на самом деле,
И кто из нас находится в чьем теле,
То я в тебе, то ты во мне, по кругу....
Да просто мы принадлежим друг другу.
Я твой, а ты моя вся до остатка,
Тебе во мне, а мне в тебе так сладко,
До эйфории, счастья, до истомы....
И нам не важно то, где мы, и кто мы....
Пародия.
Нет разницы, кто мы на самом деле,
Хотя - в конце скажу, раз так хотели.
То я в тебе, то ты во мне, по кругу....
Да просто мы принадлежим друг другу.
Ты не позволишь высохнуть остаткам,
А я тебя варю солёно-сладко…
До эйфории, бешено люблю я!
Поскольку ты - вода, а я - кастрюля.
Анне Гексли.
Заплутало счастье в лабиринте жизни,
Потеряло важную судьбоносную нить.
Не нашло радости подходящую нишу,
Изменения в млечности не остановить.
Серебром покрылись Вселенной грани,
Серпантин событий вмиг не повторить.
Предстоит проходить круг испытаний,
Жаль, что прошлого луч не возвратить.
В пламени сгорел миг ярких мечтаний,
Чувства костер искоркой не возродить.
Хватит для души незримых страданий,
Ей хочется на крыльях тихо воспарить.
В лабиринте жизни - вечный странник,
Поиск волшебства начинается изнутри.
На пути к радужным грезам избранник,
Лучшие мгновения и вехи все впереди.
Пародия
Голубой вагон в лабиринте жизни
Бежит, качается, потеряв судьбоносную нить.
Скорый поезд, не найдя подходящую нишу,
Набирает ход и его не остановить.
Серебром покрылись Вселенной минуты,
Их серпантин нам уже не повторить.
Из прошлого они уж не будут вернуты.
Иль луч будущего еще возвратить.
В пламени сгорел календаря лист.
Может, кого-то зря обидели.
Но скатертью избранник-машинист.
Лучшие мгновения и вехи все впереди.
Брусничной Смеяне.
Подмосковье - волшебный край,
И природа здесь так чудесна!
Ты поближе её узнай -
Звёзды, Солнце и свод небесный.
Я люблю этот лес и поле,
Эту тихую песню в ночи.
С нею в счастии я и в горе,
Сядь, мой друг, и со мной помолчи.
Мы послушаем трель соловьиную,
Шорох леса и шелест травы,
Мы увидим как тихо, чуть слышно,
Из земли вырастают цветы.
О мой край! Здесь уютно, спокойно,
Лишь шумит быстроногий ручей.
Сбереги этот лес -
Проживи свою жизнь ты достойно!
Сбереги этот луг,
Не бывает природа ничьей.
Пародия.
О, любой абсолютно край,
И какое угодно место!
Ты побольше о них узнай.
Там есть солнце и свод небесный.
Днём увидишь там лес и поле,
И луну там видать в ночи.
Там дышать можно воздухом вволю
И водой можно руки мочить.
Не бросай это место так быстро.
Ты увидишь, как преют пни,
Как там в осень желтеют листья,
Как весной зеленеют они.
Здесь сейчас хорошо и спокойно,
Лишь шуршит мне по кепке град,
Да тихонько ударит молния…
Блин, промок уже весь…
Всё, пора мне домой, довольно.
Только понял я вдруг,
Что не помню дороги назад.
Хельге.
Сумрак вздохнул недлинно, штору потискал тайно.
Утро. Соседская псина брешет о тривиальном;
Взбита пионов пена, росы играют в жмурки;
Дом притворился шатеном, пудренным штукатуркой;
В нежной тени шезлонга ёжится дряхлый Гейне;
Хвастает одежонкой торс надувного бассейна;
Вылезли из пелёнок дети мамаши-вишни.
"Преобладает зелёный", - пишет в блокнот Всевышний.
Пародия.
Радуг цвета увидев, вытерев шторой руки,
Спьяну промямлил Гейне: «Ишь, разорились, суки!»
Взбив гамака перья, кофе налив в турку.
В радугу он не поверил, как в Моисея в бурке.
В радугу тычет чем-то голый в бассейне Гейне.
Вылитый - Гарри Поттер, сыгранный Майклом Кейном.
Боже по-малому вышел. Преобладает жёлтый.
Длинно вдохнули крыши: «Хоть бы не по-большому.»
Римме Якуповой.
Тоскою навеяны мысли.
И Сердце, прохладой дыша,
Пишет так бескорыстно
Строки свои не спеша.
Пишет и замирает,
Трогая струны Души.
Как будто остерегает:
"Ты верить всему не спеши".
Душа шелохнулась в испуге:
"А как же без веры жить?
Будто бы в замкнутом круге
Надежды свои убить?"
Сердце, подумав немного,
Вторит Душе ответ:
"Вера - и к счастью дорога,
И от обмана след.
И как разобраться, не знаю,
Что правда есть, что есть ложь.
Лишь Разум всё понимает -
Без Разума суть не поймёшь..."
... Их долго велись разговоры -
С заката до самой зари.
Но я их не слышала спора,
Лишь что-то кольнуло в груди.
Пародия.
Запляшут с тоски мои мысли…
Ну как тут без карандаша?
Сваяю, пока не прокисли,
Подобие как-бы стиша.
Про что там стихи сочиняют?
Про сердце, про струны души,
Про то, кто как веру теряет,
Про то, что цветы хороши.
И как шелохнулось в испуге
И что-то кольнуло в груди,
Как кто-то там в замкнутом круге
Мечтает, что всё впереди.
И как разобраться - не знаю…
Но Разум проблему решил:
Чтоб ярче был стих, помогают
Цветные мне карандаши.
Владимиру Вэ.
Как люля’ на гриле подогрето
ультрафиолетовое лето.
Весь июль светило посвятило
синтезу во флоре хлорофилла.
Шелест лип, осин кордебалеты.
Шарм осиной талии у лета.
Во поле берёза –люли-люли,
не вполне тверёзая в июле.
Пчёлки во саду ли в огороде
пьют цветы – заботятся о мёде.
Захмелевшие шмели уснули –
тихо в огороде во саду ли.
Лень в полях, где кони не валялись.
Лишь июль гуляет ковылями.
Пародия.
Алкоголем тело подогрето.
Дай-ка настишу пишок про лето!
Пих стихать-то – вам не трали-вали!
«Летом мы в полях коней валяли,
Во поре белёза – люли-люли,
Как и я, качается в июле.»
Светка сковородкой засветила…
«Тоже мне, поэзии светило!»
Я обнял бы талию за Свету,
Но её давно уж в Свете нету…
Вот шмели, дыхнув, уснули вроде…
Лягу во саду ли, в огороде.
Дел полно, за землю я цепляюсь…
Пусть не конь, хоть я здесь поваляюсь.
Александру Ревегуку.
Я не боюсь казаться старомодной,
И верной быть единственному мужу.
Быть для него рекою полноводной
Из чувств, что сами просятся наружу.
И от него детей рожать без счёта,
Ни статью, ни умом не обделённых.
И время всё совместного полёта
Его любить, а не играть влюблённых
До крайней точки неизвестной даты
Лететь с ним рядом равной и свободной!
Не ожидая за грехи расплаты
И не боясь казаться старомодной…
Пародия.
Я не боюсь казаться старомодной
И верной быть единственному мужу.
Всегда ношу кокошник всепогодный
И твёрдый знак в конце пишу, к тому же.
Мы будем зачинать детей без счёта
Лишь ночью, «бутербродом» и в сорочках.
Баклуши бить, бояться самолётов,
Краснеть от слова «Лифчик» в чьих-то строчках.
До крайней точки неизвестной даты
Идти в лаптях с ним равной и свободной!
Надеюсь, что найдётся он когда-то,
Такой же холостой и старомодный.
Дмитрию Шаронову.
Вчера в кустах нашел рояль,
А может пианино.
Уж лучше б я нашел коньяк
Или прошел бы мимо.
Теперь учу я звукоряд,
Осваиваю гаммы.
Соседи в стенку мне стучат,
А мне все, блин, до мамы.
А мне все по фигу, друзья,
Во мне открылся гений.
Я научился за полдня
Играть без сожалений.
Стучу я пальчиком одним
По клавишам рояля.
Мой сногсшибательный экстрим
Поймете вы едва ли.
Но нет уныния во мне,
Настолько я уверен.
Есть что-то все ж в моей игре,
Я продолжать намерен.
Вчера в кустах нашел рояль,
А может пианино.
Смотрю с надеждою я вдаль,
Уверен, что не мимо.
Пародия.
Нашёл в кустах я два пера
И в клеточку тетрадку.
Поняв, «Стихи писать пора!»,
Я начал по порядку.
Забил на слог и звукоряд
И нету в рифмах драмы.
Мне Пушкин с Блоком в гроб стучат,
А мне всё, блин, до мамы.
А мне все по фигу, друзья,
Во мне открылся гений.
Я научился за полдня
Писать без сожалений.
«Что видим – то и говорим»
Стихи мои вещали.
Мой сногсшибательный экстрим
Поймете вы едва ли.
Но нет уныния во мне,
Настолько я уверен -
Есть что-то и в таком говне.
Я продолжать намерен.
«Вновь блин ведь уж что ж всё ж, друзья!»
Мне так необходимо.
И пальцем в небо тычу я,
Промахиваясь мимо.
Андрею Найдису.
Боже, а счастья-то сколько
В полном бокале вина!
Что же ты, дерзкая полька,
Так поздно сидишь одна?
Да, я заблудший русский
В гордой твоей стране.
Жизнь (то подъем, то спуски)
Так надоела мне.
Смотришь украдкой... Ну же -
Кроме стихов и вин
Мне тут никто не нужен
Я буду сидеть один.
Мы разойдемся вскоре,
Я напишу свой стих,
А ты подумаешь - болен,
Русский, поэт, или псих...
Пародия.
В Польшу приехал только.
Польша теперь – моя.
- Здравствуйте, милая полька!
- Вот лапоть! Полячка я!
- «Сорри» за мой «хранцузский»…
Просто в моей стране
Метеорит тунгусский,
Видно, прошёл по мне.
Путаюсь в определеньях,
Как молдаванка в метро.
Боже, ну дай мгновенье
Счастье познать нутром.
Искрами от болгарки,
Будто индейка, искрю.
Шара американки
Красным отливом горю!
Дай мне венгерки* нежность,
Польку станцуй, как встарь,
Чешкой ударь в промежность,
Финкой меж рёбер вдарь!
Любо у вас мне, диво!
Брачных лишён я оков.
Вдруг вопрошает дива:
- Сам-то ты кто таков?
Ей говорю - москвич я…
Сморщила глаз хитрО.
«Это – житель столичный,
Или с болтами ведро?»
*венгерка - сорт слив.
Елене Юшкевич.
Искра, рождённая из пламя,
Не ведает ни в чём преград,
Она как огненное знамя,
Летит сквозь время наугад.
Её полёт так незабвенен,
Подобен страсти роковой
И путь пусть не всегда победен,
Но свет несет всегда собой.
И пламенеет единица,
Дана ей яркая судьба,
Не создает помех граница,
Характер - вечная борьба.
Летит вперед стремглав как пуля,
Сама хозяйка, суть костра,
Такая ей досталась доля,
И вдаль несут её ветра.
Пародия.
Искра, рождённая из пламя,
Не знать преграда и границ.
Красна, ярка, как цвет у знамя.
Летают врозь, срываться ниц.
На глупости искре нет время
Ей улетит давно пора,
Чтоб из плохих стихотворенье
Разжечь поэзии костра.
Леониду Жмурко.
Ты была отчаянной и дерзкой,
ласковой и нежной, как дитя…
Время меня вызвало повесткой
в нашу юность из небытия.
Да, с тех пор всё изменилось.
Слушай, помнишь клён у лавки во дворе?
Это я ножом, на всякий случай,
вырезал те буквы на коре.
Ах, глаза – от них искал я средство,
комкая портрет в карандаше,
но они, постылое наследство,
серые, как камень на душе…
Ты сейчас совсем, совсем другая,
что же сердце допустило сбой,
много ж лет прошло… Себя ругая,
покраснев, стою перед тобой.
Жизнь прожить хотел, не вспоминая
ни тебя, ни улицу, ни дом,
чтобы ночью тяжко засыпая
не видать во снах. Но поделом…
С губ срывалось имя невесомо.
Как репей – твой профиль на стене,
взгляд, тропинка и каштан у дома
твоего, запутались во мне.
Пародия.
Ты была то ласковой, то дерзкой,
То плохой, то нежной, как дитя…
То приятный голос твой, то мерзкий,
Ворковал, на мат переходя.
И глаза… От них нашёл я средство.
Я, чтоб взгляд твой разум не обжёг,
Как-то получив ногой в «наследство»,
На свиданья приходил с ножом.
Близость наша – будто пряник с плетью.
Как репей мой контур на стене.
Я боялся, как бы ногти эти
В страсти не запутались во мне.
Жизнь прожить хотел, не вспоминая
ни тебя, ни улицу, ни дом,
чтобы ночью тяжко засыпая
не видать во снах. Но поделом…
Ты сейчас совсем, совсем другая,
Но боюсь, твой нрав допустит сбой.
левым глазом нервно я моргая,
Весь седой, стою перед тобой.
Юлии Берфман.
Танцует облако
украдкой,
приглушённо,
едва касаясь
небоскрёбов
невзначай.
Отрезок жизни
оказался завершённым,
утихли призраки,
застыл собачий лай.
Пустые улицы,
деревья пантомимой
изображают,
как исчезли адреса.
Ослабла боль,
она вполне уже терпима,
планета вертится,
на месте небеса.
Пригрело солнышко,
звезде не нужен зритель,
необитаемость
не тронет чей-то взгляд,
Стихия выжила.
Устал ангел-хранитель.
Танцует облако.
Всего лишь конденсат.
Представим, какую критик мог бы оставить рецензию:
Хороший стих
Отличен
Множеством загадок.
Поэт – молю!
Меня ответами насыть,
Со мною
Сделался лексический припадок:
Как могут призраки
Утихнуть, лай – застыть?
Земли круженье
Ощущаешь? Очень мило…
А что за место,
Где должны быть
Небеса?
И как при помощи
Деревьев пантомимы
Изобразить,
Куда девались адреса?
Как может танец быть
Украдкой приглушённым
И невзначай?...
Поэт,
Ты мне ответы дашь?
Поэт ответит мне
Устало, отрешённо:
- Ответ один на всё:
С2Н5ОН.*
• - це два аш пять о аш (химическая формула этилового спирта).
Валерию Шиху.
Ты здесь, я там,
Меж нами пропасть.
Все сожжено, не перейти.
А строить мост, кому охота?!
Мы не для этого их жгли!
Твой берег левый, а мой правый,
И ты ко мне не заходи.
Я подорву все переправы,
Иди в другое место ты!
Я раньше строил, ты ломала,
И я устал от суеты.
А надо было, мало-мало,
Всего лишь капельку любви.
Но нет ее, да и не надо,
Крушили все мы, без души.
Остались лишь, одни ограды,
Колючей проволоки мотки!
Пародия.
Ты здесь, я там.
Меж нами пропасть.
И мне к тебе не перейти,
Да не особо и охота.
И без тебя пишу стихи.
Твой берег правый, а мой левый,
И ты ко мне не заходи.
Я подорву все переправы,
Иди в другое место ты!
Тебя здесь нет – да и не надо.
С тобой так много суеты.
И общего в нас мало-мало.
Ты – рифма, я Валера Ших.
Princess
Знай - нет у любви возраста,
ей время неподвластно,
и ранняя, и поздняя,
она всегда прекрасна!
Неся с собой тепло и свет,
влюблённым дарит счастье,
когда горит в душе рассвет,
то нипочём ненастье!
В явь превращаются мечты,
когда любовь приходит,
чем старше, тем слаще плоды...
с ума всех она сводит!
И нет на свете ничего
дара любви прекрасней,
ей преклонялись все века,
над ней... Боги не властны!
Пародия.
Знай – возрастА у лЮбви нет,
НеподвластнО ей время.
СердцЕ битьсЯ не устанЕт
От стИха ударений.
СтаршЕ лицо – слащЕ плоды,
С ума сводИт нас часто.
Не публикОвать ерунды
БогИ, увы, не властны.
just go
Еще не осень, но уже не лето,
Все чаще неуютно моросит
И первый желтый лист уже скользит
В преддверии печального сюжета
И первая непрошеная грусть,
Таясь, крадется за окошком снова,
Как кем-то в злобе брошенное слово
Преследует и надрывает грудь.
Смятенье чувств мы просто переждем
До осени багряной, горько-сладкой,
Она, поверь, все смоет без остатка
Простым и честным проливным дождем.
Пародия.
Ещё не то, но и уже не это.
Хочу сказать за стих тебе «Спаси…»
Но всё-таки позволю я спроси…
О смысле у растущего поэта:
И «первая» и «снова»… Почему?
Не прошена? Зачем просить о грусти?
Пегас пока из рифмо-захолустья
Едва крадётся к слогу твоему.
Противоречий образность твоих,
Эпитетов единых раздвоённость,
Метафор слабых недоговорённость -
Уже не проза, но ещё не стих.
Зелка Марине.
Любовь умирает не сразу,
А медленно, по-кусочкам.
Сперва не услышишь фразу,
Потом не поставишь точку.
Не сразу стирается память,
Как радостно вместе было.
Не вдруг замечаешь рядом
Посредственного дебила.
Пародия.
Стихи сочиняю не сразу,
А медленно, по кусочкам.
Пишу я за фразой фразу,
Пока не дойду до точки.
А чтобы врезался в память -
Рецепт заучила твёрдо:
В конце что-то странное вставить.
Вот здесь, например, – «Отвёртка».
Бритвочке.
Случился излом в пространстве, и стала я человеком…
А мне бы гулять по крышам, в окно пробиваться светом,
Срывать у прохожих шляпы и каплей бросаться в лужи,
Иметь бы четыре лапы, пушистою быть снаружи.
А может, рекой – да в море, бурлить под открытым небом,
Зрачком быть в пытливом взоре, еще не остывшим следом…
Распущенным одуванцем – вихрастой макушкой к солнцу,
Стыдливой щекой с румянцем, ниспосланной незнакомцу,
Дельфином быть гладкокожим, сорокой на голой ветке,
Улыбкой ко всем прохожим, трельяжной лозой в беседке…
А мне бы…
А мне досталась телесная оболочка,
В которой предельно сжалась душевная одиночка.
Гоняет меня ветрами по былям и небылицам…
Но знали б вы, как же тянет примкнуть к легкокрылым птицам!
Пародия.
Квартальный отчёт близок. Начальник орёт, сволочь.
Бока потекли книзу. Достали звонки в полночь.
Завис мой банковский трансфер, кишки бурлят чебуреком…
Случился излом в пространстве… Зачем мне быть человеком?
Иметь бы четыре лапы, пушистою быть снаружи.
А может, рекой – да в море, бурлить под открытым небом,
Дельфином быть гладкокожим, сорокой на голой ветке,
Улыбкой ко всем прохожим, трельяжной лозой в беседке…
А мне бы… А мне досталась телесная оболочка.
Я так от неё устала… Сменить за одну бы ночку!
По жизни идти, блистая, не быть никогда тупою,
Быть твёрдой не хуже стали и быть по утрам с тобою.
И гладить тебя по коже, взирая на нежный лик твой.
Услышал мольбы мои боже и сделал твоей бритвой.
Пряничникову Евгению.
Господь, позволь раскрыться мне.
Я камнем был, но стерт твоим укором.
Мечом упрямым правил на войне,
Но лишь коснулся ты и я расколот.
Я был вином и золотом. Пьянил
Успехом легким разгоняя рок.
Во всех обличьях ты меня ловил
И побеждал. Теперь я лишь цветок.
Господь, позволь раскрыться мне...
Пародия.
Не довелось раскрыться мне…
Я трезвым был, и был весьма упорот,
На танке, на маршрутке, на коне –
Но вместо лиры машут меч и молот.
Зачем же столько слов я намесил?
Гораздо легче сосчитать сорок,
Чем этих вот, мне не хватило сил,
Количества в стихе слогов и строк.
Не довелось раскрыться мне.
Корнею Листьеву.
Солнце, выйдя из туч, озарило просторы.
На деревьях стальные блестят гвоздодёры,
Ловят солнечный луч, отражая сиянье,
Шелестят на ветру, усыпляя сознанье.
Гвоздодёры в ветвях наливаются цветом,
Созревают и ждут своего Архимеда,
Ждут удачный момент, ветерка дуновенье,
Чтобы старцу на миг принести озаренье.
Снова осень с собой принесла листопад.
Гвоздодёры, гонимые ветром, парят.
Бесконечный поток нержавеющей стали
Злые ветры уносят в далёкие дали.
Безмятежность и лёгкость. О, чудо природы!
Этот сказочный плод — воплощенье свободы.
Вот бы бросить дела, стать добрее и проще
И валяться весь день в гвоздодёровой роще!
Ответ (Челябинское лирическое)
Бесконечный поток углеродистой стали
Металлурга возделывать руки устали.
Нет, не сплавился он, на судьбину не ропщет:
Но мечтает побыть в гвоздодёровой роще.
Где сама по себе вырастала бы фомка,
Шелестели б деревья-набаты негромко.
Цепь на дубе бы там, тишины не нарушив,
Обросла бы крюками кранов, будто груша.
Средь чугунной тиши металлических звуков
Молотков, гвоздодёров, колодезных люков —
Хочешь, песню исполни кувалдой о рельсу,
Ломом зуб ковыряй и топориком брейся.
Он возлёг бы в мечтаньях своих, словно в спальне,
На перину болтов и на пух наковальни…
Замечтался, забылся, заснул… Но — вахтёром
Был разбужен тихонько меж глаз гвоздодёром.
