Губы поэта

Самонин Владимир

И, нервно
          галстук зажевавши,
вступил поэт под свет прожекторов.
А зрители
              в ответ кричат, пропавши
в перинах толстых животов.
Блестит по «тыще» окуляров -
                                       везде вдруг тихо.
                                                              Замерло,
свистит лишь ветер по ушам,
                                         по мозговым каналам.
Тихо. Как будто перед бойней при
                                                          Ватерлоо.
И кашлянув
                 и подровнявши
                                         голос,
сие почтенным господам
поэт прочитывал свой саркастичный опус,
хлеставши строчкой
                              по торчавшим с животов
                                                                             ушам.
Когда кончалось представленье,
                                                       его носили на руках,
не понимая обличенья,
                                    что тот поэт сокрыл
                                                                         в стихах.
И рвали - за руки,
                           за ноги.
Кидали влево, даже вправо:
так только челн кидают
                                         боги,
но эти боги прорыдают «браво»!

Ох, доиграется!
когда-нибудь, в таком же зале
                                       поэта обличат
                                                      и разорвут,
и разберут
на уши,
           и на пальцы,
и может даже, дёрнут вОлос,
лишь только рот разорванный, поэта
все также
           будет подавать им
                                            голос.
Прибьют за оба края губ
                                           на стенку.
Заставят каждый день читать
                                                по стиху.
Приставят в случае чего
                                           на сменку
Горбатых часовых, безликих.
Поет, поэт, допустим
                                    про рабочих
да осмеёт всех хитрых
                                      и богатых
Хрясь! По губам,
                        так резко оборвавшим
                                                                 строчку
Хрясь! Уста твердят уже о чувствах
                                      столь, со временем
                                                                   измятых
да о своей загаженной судьбе
что нынче воспоет в своих стишках
                                                        и каждый третий.

И так, конечно, долго продолжалось
о чем угодно, только о «грешках» - ни-ни!
Вот потому
               поэтов славных
                                     нет на матушке
Руси.
Истреблены.
Кто сам себя
                    кому-то – помогли,
А чьи - то губы,
                     до сих пор висят.
Привыкли верно,
                         потому молчат.