Материнское чувство

" Опьянение - не что иное, как добровольное безумье..

Продли это состояние на несколько дней, - кто усом-

нится, что человек сошёл с ума ? Но и так безумье не

меньше, а только короче. "

 

Сенека Луций ( ок.4 до н.э. -65 ) -римский философ.

 

 

 

На дворе март. А весна задерживается. Так в Крыму бывает, когда на смену холода сразу приходит неожиданная жара. С неба постоянно сыплет мелким снегом, больше похожим на нудный неприятный осенний дождик. Ветер подбирается под одежду со всех сторон, и нет от него никакого спасения. Не помогает даже добротная, тёплая одежда. А она стоит на автобусной остановке в лёгком пальтишке и разбитых вдребезги туфлях. К ней прижимается посиневшая от холода шестилетняя дочь, которая одета не лучше матери. У обеих руки спрятаны в рукава пальто, а головы максимально вжаты в поднятые плечи. Но это нисколько их не спасает от ненавистного холода. Обе молчат. Говорить не о чем. Люся окончательно и бесповоротно разругалась со своей матерью, которая больше не могли переносить её пьянки и приводимых в квартиру каждый раз новых неприятных мужиков. Мать согласилась оставить у себя восьмилетнего сына Люси. Готова была оставить и внучку. Но Люся почему-то воспротивилась этому. Видно после очередной пьянки, не совсем протрезвела, и потому приняла такое неумное решение. А теперь не представляля, куда ей податься с ребёнком.

Люсе всего 24 года. Но она многое повидала в жизни, но больше плохого, чем хорошего. Специальности никакой не имела, да и никогда не рвалась её получить. Два раза по-пьянке забеременила и родила двух деток. Она понятия не имела, кто были их отцы. Слишком много у неё было мужчин, с которыми она легко вступала в половую связь ради предложенной ей какой-нибудь нехитрой еды, а главное - спиртного, причём любого, лишь бы в нём были градусы, которые на некоторое время уводили от действительности. В такие минуты жизнь казалась беззаботной и весёлой.

Сейчас Люся попала в такое положение, из которого не знала, как выйти. Голова плохо соображала после вчерашней попойки, которая проходила в каком-то бомжатнике. Там была ещё какая-то баба-алкогаличка в летах, и несколько мужчин разного возраста, которые до самого утра требовали от Люси половой близости за то, что она ела и пила за их счёт. И она никому не отказывала. А сейчас у неё в кармане не было ни гроша, даже на флакон самого дешёвого одекалона, которого с удовольствием выпила бы, даже не разводя водой.

Ни подруг, ни знакомых, к которым бы могла пойти Люся, у неё никогда не было. Не зря мать сказала, что поболтается Люся по городу, и приползёт на коленях с просьбой пустить в дом, а она ещё подумает, прощать ли в очередной раз непутёвой дочке.

Чем дольше Люся стояла на холодном ветру, тем быстрее проходил ночной хмель. И она уже стала подумывать, как уболтать мать пустить в её в дом, когда перед ней появился он, спаситель. Лёха как-раз направлялся с бутылкой самогона домой к сожительнице, чтобы похмелиться. У него трещала голова не меньше, чем у Люси. В ней он сразу узнал своего человека, который страдает, как он сам. "А деваха ничего, не то, что моя нынешняя сухопарая мымра, " -подумал Лёха, нагло осматривая Люсю с головы до пят. " С такой можно было бы по полной оторваться в постели." Он взял её за руку и повёл к себе домой, бросив одно слово: ""Пошли!" Люся с радостью приняла эту неожиданно свалившуюся спасительную помощь. Шли очень быстро. Девочка едва успевала перебирать окоченевшими ножками. Квартира Лёхи для Люси показалась дворцом, состоящим из трёх комнат. На царивший в квартире бардак Люся не обратила никакого внимания. Она видала квартиры похуже. Главное, было безумно тепло, за которое можно было отдать, что угодно, даже душу. Сожительница Лёхи была намного старше Люси и выглядела неприглядно. Она молча выполняла все требования развесилившегося Лёхи. Бутылку самогона осушили моментально. Лёха по случаю нового знакомства, и в честь вечной любви и дружбы, чуть ли не бегом притащил ещё две бытылки вонючего самогона. Когда Лёха хорошо выпил, он весь изменился. Глаза у него налились кровью, а щёки стали багрового цвета. Он начал громко разговаривать, перейдя на сплошной мат. При этом сильными здоровыми кулаками беспричинно бил по столу, отчего посуда бойко подпрыгивала, а пустые бутылки скатывались на пол. Хорошо, что уставшая дочка Люси к тому времени крепко спала в дальней комнате. Лёха продолжал грозно выкрикивать слова по поводу того, что он никому не позволит не слушаться его, когда он задорма кормит и поит. Сожительница Лёхи шепнула Люсе, что Лёха был когда-то контужен, и поэтому когда напьётся, становится невменяемым. При этом любит распускать руки. Неожиданно Лёха до гола разделся и потребовал, чтобы женщины последовали его примеру. Сожительница тут же разделась и бухнулась в громадную всегда разобранную постель с грязными скомканными простынями. Люся несколько замешкалась. Тогда Лёха грубо снял с неё одежду и толкнул к сожительнице. Так они втроём до утра, руководимые Лёхой, занимались разнообразным сексом. А Лёха в этом деле был неутомим. Богатырским сном он заснул только под утро. Такое ночное веселье продолжалось десять дней. Потом Лёха свою сожительниу выгнал, сказав, что ему накладно кормить двух взрослых дармоедок, да ещё ребёнка в придачу. Сожительница молча собрала свои пожитки и ушла.

Люся думала, что, может быть, после этого Лёха станет спокойнее. Её надежды не сбылись. Уже не однажды он, напившись, опускал на голову Люси кувалды-кулаки. К этому она привыкла, так как и раньше ей доставалось от буйных мужиков-собутыльников. Люся выполняла все требования Лёхи. Она даже не перечила тогда, когда он потребовал, чтобы её дочка спала с ними в одной кровати. Перепуганная девочка прижималась к стенке и со страхом наблюдала за тем, чем занималась мама с приютившим их дядей. Потом она уже к этому привыкла и никак не реагировала. Лёха сначала девочку не трогал, только требовал, чтобы она не закрывала глаза во время его оргий. Люсе говорил, что это его очень возбуждает. Постепенно он стал приставать и к ребёнку, поглаживая её интимные места. Люся надеялась на то, что этим всё закончится. А это было только начало.

Как-то поздно ночью вдвоём они опорожнили две бутылки самогона. Когда у Лёхи налились глаза кровью, он по обычаю, грохнув кулачищем по столу, потребовал, чтобы Люся разбудила спящую дочку и положила в их кровать. Сказал, что сегодня за хлеб, да соль Люся должна будет ублажать его в постели вместе с дочкой. Первый раз Люся отказалась это делать. Услышав это, Лёха стал безбожно колотить её кулаками по лицу, отчего у неё пошла кровь из носа и разбитых губ. Когда Люся попыталась выбежать из квартиры, Лёха дав ей хорошего пинка ногой в живот, побежал на кухню за ключами, чтобы запереть дверь. А Люся с перепугу, выбежала на балкон, перелезла через перила, и чудом добралась через разбитое окно в комнату-сушилку. Сбежав по лестнице четвртого этажа, пьяная Люся помчалась в сторону автобусной остановки, где побитая и растрёпанная налетела на четверых молодых ребят, возвращавшихся из молодёжной компании. Они кое-как выяснили у Люси, что её избил сожитель, и что сейчас находится в опасности её маленькая дочка. Добросовестные ребята не бросили Люсю, а вместе с ней пошли к дому Лёхи.

Тот тем временем, закрыв на ключ изнутри входную дверь, возвратился в комнату, которая оказалась пустой. Нигде не найдя непослушную Люсю, Лёша озверел окончательно и, забежав к спящей девочке, схватил её в охапку и притащил на балкон. Он поставил её на перила балкона и потребовал, чтобы девочка стала звать маму. Она кричала, но Люся не слышала, так как была уже далеко от дома. Некоторые соседи, которые рано встают, слышали, как кричал ребёнок, но не придали этому никакого значения. Одна пожилая женщина видела в окно своей квартиры, расположенной на втором этаже, как что-то большое пролетело не вниз вдоль стены дома, а как бы в сторону от дома, вперёд. Женщина плохо видела и потому решила, что пролетела какая-то большая птица. Какого-либо звука не слышала, ни крика девочки, ни звук упавшего тела. И это вполне понятно, так как женщина не успела ещё надеть слуховой аппарат. Но старушка оказалась очень важным свидетелем, так как она твёрдо стояла на том, что то, что она приняла за птицу, пролетело не вертикально вниз дома, а от него вперёд.

Подбежавшие парни с Люсей к дому, увидели лежащую на земле девочку. Она была в нескольих метрах от дома. Впоследствии они отдельно друг от друга чётко показали это место во время следственного эксперимента. К удивлению девочка была жива и в полусознательном состоянии. Даже сумела сказать, что её сильно толкнул дядя в спину, отчего она с балкона полетела вниз. Скорая увезла девочку в больницу, где она умерла через два часа. Приехавшая следственно-оперативая группа приступила к осмотру места происшествия. Но прежде пришлось сотрудникам " Беркута" брать штурмом квартиру Лёхи, так как он фундаментально забаррикодировался и категорически отказался добровольно открыть дверь.

На допросах Лёха при поддержке адвоката виновным себя не признавал, заявляя что с девочкой произошёл несчастный случай. Он утверждал, что девочку поставил на перила, чтобы она позвала свою пьяную мать, которая бросив её, удрала из квартиры. Якобы девочка, проснувшись , и не найдя мать, испугалась и стала плакать.Хотя он крепко держал девочку, но та всё-таки каким-то обазом выскользнула из его рук, подскользнулсь на перилах и упала вниз. По делу было проведено несколько судебных экспертиз, одна из которых определила, что девочка, подскользнувшись, должна была упасть вертикально вниз, а она же отлетела на несколько метров вперёд. Следовательно, она извне получила большой силы толчок, от которого пролетела по воздуху по дуге. В суде Лёха показания не изменил. Но не смогли Лёша и его и защитник убедить суд в том, что произошёл несчастный случай. Лёха понёс суровое заслуженное наказание.

Что касается Люси, то она была лишена родительских прав на сына. В конечном итоге случившаяся трагедия, усугублённая алкоголизмом, сделали своё дело, повлияли на психику Люси. Она была помещена на излечение в областную психиатрическую больницу. Керченские врачи-психиатры по служебным делам часто бывают в этой больнице. Один из врачей является моим старым другом. Так как меня заинтересовало психическое состояние Люси, то мой друг как-то находясь в командировке, специально её посетил. Сказал, что она всё время сидит на больничной койке, прижимая к себе и качая подушку как ребёнка. При этом пытается что-то напевать, похожее на колыбельную. Я поблагодарил друга за информацию, а сам подумал, не поздно ли у Люси проявилось материнское чувство.