ЖАРА СПАДАЕТ
Жара спадает. И оплывший мир
не так спасет тенистая прохлада,
как быстро остывающий эфир,
где нет лучей пылающего ада.
Жара спадает. Свежесть ветерка
в измученную зелень заползает.
Так спящих осторожная рука
к их одинокой жизни возвращает.
Так нищего уснувшего трясут,
чтоб поскорее вспомнил, кто и где он.
И солнце завершит дневной свой труд,
свой адский труд, как в преисподней демон.
А к вечеру и сумрачный наряд
деревьев добавляет легкой грусти.
А тот, кто одиночеству не рад,
утешится прохладою, допустим.
В ней снова различим цветенья дух.
Кусты воспряли, источая запах.
Хоть и с полетом угловатым мух –
почти с галопом Жака Оффенбаха.
И вправду где-то музыка слышна,
бравурно скачет из открытых окон.
Спустя мгновение смолкнет и она,
и двор вернется в тишину, как в кокон.
Теперь хоть можно выйти погулять.
Меж цветников бродить, тревожа гравий.
Их одиночество перенести в тетрадь,
чтоб как-нибудь свое слегка разбавить.
не так спасет тенистая прохлада,
как быстро остывающий эфир,
где нет лучей пылающего ада.
Жара спадает. Свежесть ветерка
в измученную зелень заползает.
Так спящих осторожная рука
к их одинокой жизни возвращает.
Так нищего уснувшего трясут,
чтоб поскорее вспомнил, кто и где он.
И солнце завершит дневной свой труд,
свой адский труд, как в преисподней демон.
А к вечеру и сумрачный наряд
деревьев добавляет легкой грусти.
А тот, кто одиночеству не рад,
утешится прохладою, допустим.
В ней снова различим цветенья дух.
Кусты воспряли, источая запах.
Хоть и с полетом угловатым мух –
почти с галопом Жака Оффенбаха.
И вправду где-то музыка слышна,
бравурно скачет из открытых окон.
Спустя мгновение смолкнет и она,
и двор вернется в тишину, как в кокон.
Теперь хоть можно выйти погулять.
Меж цветников бродить, тревожа гравий.
Их одиночество перенести в тетрадь,
чтоб как-нибудь свое слегка разбавить.
