Спешка
Выйдешь в церковь, как в свет, раз в неделю - скупая дань Царствию.
И отчетливо мнится, что душу свою напитал.
И тепло на душе, будто стал еще более нравственным,
Будто чище, и праведней, и благороднее стал.
В понедельник с утра кофеварку включаешь и профиль свой
Проверяешь в фейсбуке, зажав между пальцев айфон.
И воскресный настрой исчезает как пар вместе с кофием,
И несешься по жизни пустой суетой поглощен.
Дом, работа, машина, бумаги, усталость. В наушниках
Барабанная дробь добавляется в калейдоскоп.
Ешь прожаренный стейк, но ни соли, ни перца не чувствуешь,
Спишь и снова бежишь, и не в силах сказать себе «стоп».
Интернет. Телевизор. Счета. Бесконечное серое.
Все - в одно. И жужжит, словно в блендере ржавом коктейль.
Ты не в силах уже побеждать свои трудности верою,
Не считаешь уже бесконечных, духовных потерь.
Вот опять воскресенье. И в церковь идешь по инерции.
Крошки хлеба духовного схватишь душой, невзначай,
И разделишь вино, и помолишься с единоверцами,
Словно мятый билет обновляя в потерянный рай.
И отчетливо мнится, что душу свою напитал.
И тепло на душе, будто стал еще более нравственным,
Будто чище, и праведней, и благороднее стал.
В понедельник с утра кофеварку включаешь и профиль свой
Проверяешь в фейсбуке, зажав между пальцев айфон.
И воскресный настрой исчезает как пар вместе с кофием,
И несешься по жизни пустой суетой поглощен.
Дом, работа, машина, бумаги, усталость. В наушниках
Барабанная дробь добавляется в калейдоскоп.
Ешь прожаренный стейк, но ни соли, ни перца не чувствуешь,
Спишь и снова бежишь, и не в силах сказать себе «стоп».
Интернет. Телевизор. Счета. Бесконечное серое.
Все - в одно. И жужжит, словно в блендере ржавом коктейль.
Ты не в силах уже побеждать свои трудности верою,
Не считаешь уже бесконечных, духовных потерь.
Вот опять воскресенье. И в церковь идешь по инерции.
Крошки хлеба духовного схватишь душой, невзначай,
И разделишь вино, и помолишься с единоверцами,
Словно мятый билет обновляя в потерянный рай.
