Счастье на чердаке
Платье с вырезом,пара пижам
повзрослевшей ее настолько,
что кленовые стулья и столик
так нелепы,но так эпичны;
древнегреческая чадра,
воплотившая арт и античность,
проходящих насквозь и мимо.
Лишь украдкой взойдя на чердак
прикасаешься к дивному миру
из вазонов и ваз на окнах,
гамака,бичевы,чемодана.
Детство всячески первозданно,
когда тело свое укутав
в одеяло,как в некий кокон,
чтоб каким-то там н-м утром
не считать свой мирок покатым.
Находя белокурый локон
вскользь исследуя грипс самоката
ты вздыхаешь и все-абзац.
Только пыль фортепьянных клавиш,
апологией всех тщеславий,
сохраняет тепло ладошек.
Забывая о тормозах
со своим отшумевшим прошлым,
что грозит тебе штрафом и пленом,
не считая ни слез на глазах,
не кошмарно сбитых коленок,
так вальяжно плестись просекой
в сарафане чуть больше самой,
ни куда-нибудь,а домой
и под вечер в одной из комнат
обрывая москитную сетку
давать волю сверчкам,насекомым,
растравляя вовсю постояльцев,
как в преданье о той наседке
разбивающей хрупкие яйца.
Боже,сколько во всех надежд?
от великих до незаметных:
начитаться,скопить монеты,
с понедельника что-то начать.
только выросшим из одежд
не подвластно таинство чар:
смеха,дружбы,наивности,веры
среди коих одна печать
то,что якобы там за дверью
шкафа,булочной,главпочтампта
некий образ из тьмы и драпа
оставляя слетевший тапок
ты вбегала в пространство спальни
там лишь баховская кантата
непременно сводилась к свадьбе
и к тебе избегающей ливня,
чердаком,под террасой,в парадной,
чтобы быть одиноко счастливой.
Ты ступала подобно альмее
на носочках,чуть выгнув стан,
так естественна,так чиста,
прима сада на мнимых пуантах,
чье величье увы не смерить.
Лишь то самое фортепиано
к сему таинству было причастно
сохраняя в общих чертах
кем-то вскинутые на чердак
увертюры,симфонии счастья.
