Бардовская
Печальные окна глядят мне вослед,
Столбы - фонари неприветливо светят,
Бреду наугад, как – будто ослеп,
Во тьме потерялся, а где – не заметил…
Беспечные годы растаяли вдруг,
Остался ни с чем, и ни с кем, и нигде.
Мустанг приручён, мирно чертит свой круг,
Довольный собой, в золочёной узде.
С ханжами – ханжой, со лжецами - приветлив,
Руки не отдёрну, пожму подлецу
И горя чужого - пройду, не заметив,
Слезы не смахну, что бежит по лицу.
Тусклые лица вокруг, как посмертные маски,
Случайно забрёл на немой маскарад,
Столбы – фонари , словно свечи, погасли,
Как странный, утраченный взгляд…
Тучи сгущаются, капает дождь,
Себя проклиная, гоню себя прочь…
Алой рябины неспелая гроздь,
К свету вернуться, мне не сможет помочь.
Небо тускнеет, плачет земля…
Как скорбный призрак ночи и печали,
Вороном, тенью бреду, себя хороня,
Средь московских руин, в тёмные дали.
Кто – то чужой живёт вместо меня.
Это не мой пир, чумной карнавал,
И в эту пропасть - суету ночного дня
Меня никто не звал.
Слишком долго я сам себе лгал.
Декабрь 1986 г.
