Бардовская

Печальные окна глядят мне вослед,

Столбы - фонари неприветливо светят,

Бреду наугад, как – будто ослеп,

Во тьме потерялся, а где – не заметил…

 

Беспечные годы растаяли вдруг,

Остался ни с чем, и ни с кем, и нигде.

Мустанг приручён, мирно чертит свой круг,

Довольный собой, в золочёной узде.

 

С ханжами – ханжой, со лжецами - приветлив,

Руки не отдёрну, пожму подлецу

И горя чужого - пройду, не заметив,

Слезы не смахну, что бежит по лицу.

 

Тусклые лица вокруг, как посмертные маски,

Случайно забрёл на немой маскарад,

Столбы – фонари , словно свечи, погасли,

Как странный, утраченный взгляд…

 

Тучи сгущаются, капает дождь,

Себя проклиная, гоню себя прочь…

Алой рябины неспелая гроздь,

К свету вернуться, мне не сможет помочь.

 

Небо тускнеет, плачет земля…

Как скорбный призрак ночи и печали,

Вороном, тенью бреду, себя хороня,

Средь московских руин, в тёмные дали.

 

Кто – то чужой живёт вместо меня.

Это не мой пир, чумной карнавал,

И в эту пропасть - суету ночного дня

Меня никто не звал.

Слишком долго я сам себе лгал.

 

Декабрь 1986 г.