Я из последних сил хватаю губ твоих уголки

Плевок- кровь, шаг – треск в коленях, за голову хватаюсь - я никого не хочу  здесь. Собери меня по оборванным кускам, пожалуйста. Я на колени бы упал, да ноги туго связаны. Я боюсь, когда глаза закрываешь ты, тебя будто нет, мне так, когда меня не видишь, кажется. Я бы руку дал тебе, да пальцы гвоздями сладко укутаны. Я бы схватил тебя за волосы и заставил целовать меня. Но всё что могу, это с забитым ложью ртом о прощенье умолять тебя. Не бойся, пожалуйста. Я знаю разорванного на части не раз видела меня ты, но в первый раз я умоляю, останься до моего конца, не уходи. Я хотел бы запах сигарет твоих уловить, да только крепкий запах крови в носу уже как пятые сутки стоит. Я бы так хотел тебе всё рассказать, написать всё то, что не захотела бы слышать ты. Я бы так хотел, чтобы хотела так же и ты. Ну хочешь перережь мне нити, которыми пронизаны с тобою мы? Рассыпаются, на ладони твои нежные, окровавленные глаза мои. С треском рвёшь одежду на себе ты, огонь обнимает плечи твои, лопаются губы мои. Ты чувствуешь мой запах, сгоревший плоти запах в твоей глотке гудит. Раскалённые гвозди разрывают пальцы мои, верёвки пеплом танцуют в огне, посреди него мы. Твои горящие ресницы фейерверком  разрывают мысли мои, ты разлетаешься на миллионы расплавленных кусков поджаренного мяса, я из последних сил хватаю губ твоих уголки. Я на колени перед твоим сердцем, с поджаристой корочкой,  медленно опускаюсь, и на словах моих последних «прости» выскальзывает челюсть из черепа моего, от нас остались лишь угли. И по утру никто не узнает, что посреди города, на безлюдных остановках, два человека заживо, без следа, сгорели, друг за другом, так и не попрощавшись, в асфальт ушли.