Пока дышу, надеюсь...
Отягощен квадратом стен
В плену духовной нищеты,
Где за порогом чаще тлен,
А свет в покрове темноты.
Не слышны звуки певчих птиц.
Их нежный свист, смененный воем.
Среди протянутых десниц
И мертвых душ идущих строем
Узри свой род, направив взор.
Не изменить людей стихами.
Не только вам, себе в укор.
Спина прогнулась под грехами. Под грузом тающих надежд,
Не устаят литые сваи.
Здесь мрачный быт привлек невежд.
Таких же мрачных, сбитых в стаи. К чему идешь? И что питает?
Как мотылька огонь свечи?
Так если цвет багровый манит,
Ты не ищи его в крови!
Слова пусты в них много лжи
А к делу вовсе исчезали.
Тогда молчи! Молчи всю жизнь.
Но ведь так много не сказали.
Так много сказано не тем,
Что так манили в свои путы.
Так долго жаждал перемен,
Забыв, как дороги минуты.
А сколько строк, что были смяты
И брошены в огонь души.
Где школа улиц - Alma mater,
Чему обучешься, скажи?
Рассей туман, раскрой же веки,
Моли у Бога радостную весть!
И жди, коль нужно будет больше века.
Пока дышу, надежда есть!
В плену духовной нищеты,
Где за порогом чаще тлен,
А свет в покрове темноты.
Не слышны звуки певчих птиц.
Их нежный свист, смененный воем.
Среди протянутых десниц
И мертвых душ идущих строем
Узри свой род, направив взор.
Не изменить людей стихами.
Не только вам, себе в укор.
Спина прогнулась под грехами. Под грузом тающих надежд,
Не устаят литые сваи.
Здесь мрачный быт привлек невежд.
Таких же мрачных, сбитых в стаи. К чему идешь? И что питает?
Как мотылька огонь свечи?
Так если цвет багровый манит,
Ты не ищи его в крови!
Слова пусты в них много лжи
А к делу вовсе исчезали.
Тогда молчи! Молчи всю жизнь.
Но ведь так много не сказали.
Так много сказано не тем,
Что так манили в свои путы.
Так долго жаждал перемен,
Забыв, как дороги минуты.
А сколько строк, что были смяты
И брошены в огонь души.
Где школа улиц - Alma mater,
Чему обучешься, скажи?
Рассей туман, раскрой же веки,
Моли у Бога радостную весть!
И жди, коль нужно будет больше века.
Пока дышу, надежда есть!