Идеи правят миром.
Кому-то мир смешон, кому-то непонятен.
Но нету белого без пятен.
Так буду воспевать Платона и Христа.
И мало для художника холста,
Чтоб выразить в нём целый мир незримый.
Ни одному певцу не хватит слов,
Чтобы прославить лирой,
Деяния Святых Сынов, Достоинство Отцов.
И лишь Идеи правят миром.
За них идут несчадны битвы.
Отрок сражается молитвой,
Невежда борется умом.
А Сердце впереди всего –
Ему любовь подвластна.
Безумца участь столь ужасна,
Который отрицал его…
Так век за веком в безызвестной рати
(Не принятой невежеству слугам),
Прольётся снова кровь. Небесна Матерь
Пошлёт Своих построить в мире храм.
Войдёт в него конечно же не всякий.
В тот миг, когда врата раскроют широко:
«Один умрет, не открывая око,
Другой в той же постели встанет в благодати.
Один падёт за плугом в поле чистом,
Другой же там воспрянет на крылах».
И вера, втоптанная в прах,
Родиться в свете, данная дщерям и сынам.
Которые день ото дня просили,
Которые сражались за неё.
Они для мира же сего, казалось, умерли.
Но высшие во славе их растили.
Но нету белого без пятен.
Так буду воспевать Платона и Христа.
И мало для художника холста,
Чтоб выразить в нём целый мир незримый.
Ни одному певцу не хватит слов,
Чтобы прославить лирой,
Деяния Святых Сынов, Достоинство Отцов.
И лишь Идеи правят миром.
За них идут несчадны битвы.
Отрок сражается молитвой,
Невежда борется умом.
А Сердце впереди всего –
Ему любовь подвластна.
Безумца участь столь ужасна,
Который отрицал его…
Так век за веком в безызвестной рати
(Не принятой невежеству слугам),
Прольётся снова кровь. Небесна Матерь
Пошлёт Своих построить в мире храм.
Войдёт в него конечно же не всякий.
В тот миг, когда врата раскроют широко:
«Один умрет, не открывая око,
Другой в той же постели встанет в благодати.
Один падёт за плугом в поле чистом,
Другой же там воспрянет на крылах».
И вера, втоптанная в прах,
Родиться в свете, данная дщерям и сынам.
Которые день ото дня просили,
Которые сражались за неё.
Они для мира же сего, казалось, умерли.
Но высшие во славе их растили.