Сон Ивана Дурака

Посвящение Ей

 

О, вы, которую не знаю

И тем не менее люблю!

Вы, для кого листы мараю

И ими печь потом топлю!

 

Примите труд бессонной ночи,

Когда я тихим “дикарём”

Снимал чердак близ града Сочи

И жил, естественно, на нём.

 

Там капитаны разных гвардий

Скрипели фиксами во сне:

Нас было много на мансарде –

Как Арионов на бревне.

 

Подруга дней моих суровых,

Хозяйка толстая моя

Брала за сутки два целковых

Плюс за прописку три рубля.

 

А их Матильда – чтоб ей сдохнуть! –

На вид тихоня и смирня,

Но не успел я даже охнуть,

Как, падло, тяпнула меня.

 

Всегда кусают неугодных...

Мне намекнул хозяйский зять,

Мол, сука их – из благородных,

Ей надо лапку полизать.

 

Ну, что поделать с куркулями!

У них познанья глубоки:

Мы все цари, когда с рублями,

Без них – Иваны Дураки.

 

Но вы, по ком я так скучаю,

Кого безадресно люблю, –

Вы, для которой вместо “чаю”

Я рифмы звонкие коплю!

 

Благословите то мгновенье,

Когда на пыльном чердаке

Ко мне слетело вдохновенье

С бутылкой “Вермута” в руке!

 

***

На неведомой земле

То ль в деревне, то ль в селе

 

Без двора и без собак

Жил да был Иван Дурак.

 

Лапти, рубище, штаны

Да копейка из казны,

 

Да два крепких кулака –

Всё хозяйство Дурака.

 

Как-то, лёжа под сосной,

То ли пьяный, то ль хмельной,

 

Он заснул. И видит он

То ли дрёму, то ли сон,

 

Будто стал царём Дурак,

Будто и не натощак,

 

И не то, чтобы “огняк”,

А французский пьёт коньяк.

 

Не в обиде на судьбу,

Хоть и пяди нет во лбу.

 

***

Сказка жизнь. Ну, прямо рай!

Век живи не умирай,

 

Ешь от пуза, пей взахлеб.

Яств – лавина, вин - потоп:

 

Гуси, чёрная икра,

Кабаны и осетра,

 

И танцуют сто девиц

Голяком до ягодиц.

 

Он попил, поел, поспал,

Он за ухом почесал,

 

Он на стражу покричал

И легонько заскучал.

 

Всё бы вроде на местах:

Тело в холе, грудь в крестах,

 

Только что-то всё не так,

Не понять чего никак.

 

Ни с того и ни с сего

Грусть напала на него.

 

Подурнел Дурак не в срок.

Вина, яства - всё не впрок:

 

Рвёт хвосты у райских птиц

И не смотрит на стриптиз.

 

Тут ни свет и ни заря

Прибежали знахаря.

 

Стали глупости учить,

От раздумия лечить.

 

Хворь, мол, можно превозмочь:

Воду в ступе растолочь

 

И по щепоти потом

Пить из сита перед сном.

 

По утрам – ворон считать,

Бублик дыркой заедать,

 

Бить баклуши, слушать звон,

Не смотря, откуда он.

 

Огласил Дурак указ,

Чтобы все пустились в пляс

 

И, держася за бока,

Хохотали три денька, –

 

Ничего не помогло,

Только пуще налегло!

 

От тоски Иван распух.

Кто излечит сей недуг?

 

Да найдется ль врач такой,

Чтоб вернуть ему покой?

 

Что тут делать? Наконец

Прибежал к нему гонец.

 

Так, мол, сказывал, и так!

Тут к тебе, Иван Дурак,

 

То ль волшебник, то ль мудрец

Просит входу во дворец.

 

Приказал Дурак впустить,

Коль желает погрустить,

 

Не боясь за опыт свой

Поплатиться головой.

 

И вошёл к нему мудрец,

И достал мудрец ларец,

 

Лбом с размаху стукнул в пол,

Речь туманную повёл:

 

“О, взгляни, могучий царь,

Ты на этот дивный ларь!

 

Грусть не вечна, от неё

В нем спасение твоё.

 

Есть у ларчика секрет:

Чтобы впрок, а не во вред

 

Он направил мощь свою,

Молви только: “Отдаю!”

 

И всосёт он, словно пух,

Всё, что твой печалит дух:

 

Званье, почести, досуг,

И дворец, и сотни слуг;

 

Снявши царский твой наряд,

Обнажит тебя до пят,

 

Но навеет, хворь губя,

Облегченье на тебя.

 

А промедлишь – так смотри,

Доживешь ли до зари...”

 

Так промолвил хитрый бес,

Поклонился и... исчез.

 

Крепко думал царь Дурак,

Вперя очи в долгий мрак,

 

Где светился, как фонарь,

Золочёный чудо-ларь.

 

И, когда уже верхи

Брать почали петухи,

 

Голося свою зарю

По Иванушке-царю,

 

Он решился наконец

Положиться на ларец.

 

На пол шлёпнулся ничком,

Принакрылся тюфячком,

 

Спрятал в пазуху лицо,

Молвил дивное словцо.

 

И... пропало всё вокруг:

И дворец, и толпы слуг,

 

Злато-сЕребро, шелка,

Честь и слава Дурака.

 

На летящего царя

В поднебесие смотря,

 

На аршин разинув рот,

Громко ахает народ:

 

“Гол наш Дурень, как сокол,

Но летает высоко.

 

Видно, стала жизнь легка

У Ивана Дурака...”

 

***

Но окончен дивный сон.

Колокольный слышен звон,

 

Ни жива и ни мертва,

У Ивана голова.

 

Потянулся он, зевнул,

Перегаром отрыгнул,

 

Из последних трезвых сил

Очи мутные открыл.

 

Вспомнил в горе и в тоске,

Как оставил в кабаке

 

Лапти, рубище, штаны

Да копейку из казны,

 

Получивши от дружка

Два хороших тумака.

 

Непечатно произнёс,

Пробурчал себе под нос:

 

“У Ивана Дурака

Только в сказках жизнь легка”.

 

Кто услышал – молодец.

Тут и сказочке конец.

(1982)