DCLXVI

Привет.

 

Давно смотрю в твои глаза,

 

Их зелень мне на плечи давит.

 

Свела меня с тобой судьба,

 

Но сдаться я – не обещаю.

 

А обещаю сквозь туман

 

Ушедших лиц и слов забытых

 

Надгробие поставить сам

 

Своим ошибкам и уликам.

 

Я обещаю схоронить

 

По почестям и достиженьям

 

Свои поступки и обид

 

Обманчивое назначенье.

 

Всё обещаю схоронить.

 

Всё,

 

Кроме – благодарности,

 

Тому,

 

Кто не хотел меня забыть,

 

Когда от жизни я был в ярости.

 

Когда от пропасти в шагу

 

Смотрел я взглядом лебединым

 

На небо,

 

Будто мне оно – в долгу,

 

Что жить я должен – как людина,

 

Что должен в семь утра вставать,

 

Из радости – лишь сигареты,

 

Что должен ночью повторять:

 

Всё лучшее – одни запреты.

 

Раз должен землю засыпать

 

На близких и родных мне,

 

На тех, кто помогал вставать,

 

Когда лежал на самом дне я.

 

Когда лежал я на спине,

 

Как трус,

 

Как бомж...

 

И в большем тот почёте!

 

Таких, как я, стрелять – помочь:

 

Ведь человек один – не в счёте.

 

Для жизни этой,

 

Для любви

 

Один – прискорбное значенье.

 

Уж лучше в мир не приходить,

 

Чем в людях не искать леченья,

 

Чем руки добрых и простых

 

Кусать испуганной собакой

 

И помыслов ждать только злых

 

От тех, кто быть стремится рядом.

 

Я понял сам не так давно:

 

Моя вина – бежать от жизни

 

Дешёвое глотать вино

 

И мнить, что знаю тайны истин.

 

 

Привет.

 

Ну, вот, смотрю в твои глаза

 

И, знаешь, мне совсем не страшно.

 

В них зеленеет бирюза,

 

Лишь сердцу как-то внутри тяжко:

 

Недолюбил я,

 

Не простил…

 

Служил у чёрной глупой гордости.

 

Земля моя! Меня прости.

 

Засыпьте в рот сырой мне горсти:

 

Как ровен час уж умирать

 

Хочу сказать два слова ровно:

 

Должна ты, смерть, одно понять…

 

Коль я любил –

 

Так с сердцем жил

 

Не из бетона.