России
Империю мне!
Империю!
На блюдечке,
Да с позолотой
Имения,
Строим имения!
В клювочке,
Со всею заботой,
Над синей, красной,
Белой страной.
Реет птица с черной
Спиной.
Из клюва долой,
Посыплются
Песни.
Повылупятся,
По весне
Ее птенцы.
Не забывайте, лишь,
Что и красная птица,
Над этой страной,
Где то реет.
Но тише,
Не предупреждение лицам,
Я бью,
строфой
Моей.
Уже рябеет
Главой
Книга Дней,
И новая страница.
Я знаю, вы радуетесь,
Что вы вместе
Но, власть –блудница,
Чьей вы балуетесь,
В чьем тесте -
Катаетесь,
Никогда, «спасибо»
Не говорила.
И, помните,
Все, кто-либо,
Читает мой стих.
Горит в душах горнило.
Даже в зеленом омуте,
Наш ветер не стих.
Мы в предыстории,
Великих свершений.
По горам
Фантасмагории,
Не делайте решений
И выводов.
Это все иллюзии,
Проказы выродов,
Что в лапах контузии.
Непокоримая наша страна!
Разве что, женщиной
Что у Волги стоит, грустная,
Да и та – русская,
Да и та – покорена!
Империю!
На блюдечке,
Да с позолотой
Имения,
Строим имения!
В клювочке,
Со всею заботой,
Над синей, красной,
Белой страной.
Реет птица с черной
Спиной.
Из клюва долой,
Посыплются
Песни.
Повылупятся,
По весне
Ее птенцы.
Не забывайте, лишь,
Что и красная птица,
Над этой страной,
Где то реет.
Но тише,
Не предупреждение лицам,
Я бью,
строфой
Моей.
Уже рябеет
Главой
Книга Дней,
И новая страница.
Я знаю, вы радуетесь,
Что вы вместе
Но, власть –блудница,
Чьей вы балуетесь,
В чьем тесте -
Катаетесь,
Никогда, «спасибо»
Не говорила.
И, помните,
Все, кто-либо,
Читает мой стих.
Горит в душах горнило.
Даже в зеленом омуте,
Наш ветер не стих.
Мы в предыстории,
Великих свершений.
По горам
Фантасмагории,
Не делайте решений
И выводов.
Это все иллюзии,
Проказы выродов,
Что в лапах контузии.
Непокоримая наша страна!
Разве что, женщиной
Что у Волги стоит, грустная,
Да и та – русская,
Да и та – покорена!