Марина: В ту ночь, когда тебя, супруг

Пленила сказок и фантазий муза,

Ты записал на бересте весь свой испуг –

Навеки плечи уберёг от груза.

 

Я слушала, внемля тебя, твой жуткий сказ,

И когда на улице гроза стенала,

Я, вздрагивая, до смерти пугалась каждый раз,

И крепко в страхе так плечо твоё сжимала.

 

Гришка: Марина, не хотел тебя пугать –

Клянусь, я ужас этот не придумал.

О, если б знал, я б передумал русским царём стать,

Но в тот момент о смерти я не думал.

 

Ворвался вместе с громом я к Борису,

В руке сжимая зачарованный клинок.

Лупил снаружи ливень по карнизу;

Дверь распахнул мой яростный пинок.

 

А что Борис?

Сверкая бешено своими карими глазами,

Смотрел злодей в глаза мне сверху вниз,

Свой меч сжимая твёрдыми руками.

 

Борис: Здоров ты будь, мальчишка-самозванец.

Ничтожный беглый инок и червяк.

Я вижу на щеках твоих смятения румянец,

Ведь то, что говорю я – не пустяк.

 

Марина: Он так и сказал?

 

Гришка: Конечно, милая, не так. Сказал Борис:

Борис: В душе моей клубится вечный Мрак,

В ней места нет любви и состраданью.

Мальчишка, не тревожься – сделай ко мне шаг,

И жизнь мою прерви по моему желанью.

 

Гришка: А я ему в ответ:

«Не время умирать, злодей Бориска!

Грехов твоих не терпит Божий свет,

Возмездие твоё к тебе уж близко».

 

Марина: Какой ты у меня храбрый!

 

Гришка: Да, нет в моей душе ни тени страха!

Схватившись за волшебный меч,

Хотел я возвратить Бориса в царство праха,

Срубив богопротивную главу с широких плеч.

 

Борис: Царевич, о, великий, светлый, пощади злодея!

Я одержим библейским Легионом с ранних лет.

Они таятся в моём теле, Зло во мне лелея,

Вкусить мне не дают любовь и свет.

 

Царевич, я не знаю: жить мне, или нет?

Что толку старому Борису в его власти?

Мне судьбоносным будет твой ответ,

И верю, что меня тогда оставят все напасти.

 

О, выслушай историю мою!

Она тебе покажется ужасной.

Вот видишь: от тебя я ничего не утаю,

Но грех сей делает меня всё более и более несчастным.

 

Ещё когда я был моложе,

Я думал, что убил тебя, убийцу подослав.

Я знаю: это для царя негоже,

Но радовался, смерть саму на мальчика наслав.

 

Но по велению капризному Судьбы

Мальчишка выжил, саму гибель одолев,

И став наследником – увы мне, о увы…

Димитрий рос отважным, точно лев.

 

Гришка: Зачем ты рассказал мне эту муть?

Ты думал вызвать у меня, как у девицы, жалость?

Я уловил твою гнилую суть.

Прощайся с жизнью, Борис. Я знаю, это неприятно малость.

 

И тогда, взмахнув мечом, я отрубил злодею голову. Она откатилась в угол, и до меня донёсся жуткий хриплый смех, звучащий одновременно откуда-то из живота Бориса и изо всех углов его палат.